Глава VIII. ГЕНЕРАЛ МИЛЛЕР И «ВНУТРЕННЯЯ ЛИНИЯ»

На очередной встрече мы занялись вопросом: а знает ли председатель РОВС-а генерал Е. К. Миллер о существовании тайной «Организации»?

Судя по его отсутствию на собрании избранных «незримых» на квартире Шатилова, можно было предположить, что ему «Внутренняя линия» неизвестна. Поэтому было решено осторожно заняться выяснением этого важного обстоятельства. Предварительно Рончевский условился с С. Н. Лейхтенбергским об устройстве моей встречи с генералом Миллером, по возможности, — без посторонних свидетелей. Дабы не слишком смущать таинственный «Центр» моим приемом у генерала Миллера, было решено предварительно нанести короткий и пустопорожний визит начальнику 1-го отдела Шатилову.

В субботу утром 2 декабря я приехал ночным поездом в Париж и немедленно, после чашки кофе в привокзальном кафе, отправился на рю дю Колизе, где помещалось управление РОВС-а. Войдя беспрепятственно в канцелярию, к удивлению, я не застал никого. Затем появился М. И. Селиверстов, с ним я познакомился и рассказал вкратце о цели визита к генералу Миллеру, а именно: узнать, не может ли казна РОВС-а предоставить Лионскому району небольшую сумму денег для развития работы?

Вскоре пришел и П. Н. Шатилов, пригласивший меня в свой кабинет. Беседа была не слишком содержательной, а я намеренно избегал тем, касавшихся «Внутренней линии». Откланявшись, я отправился на встречу с С. Н. Лейхтенбергским, служившим тогда в книжном магазине. Вместе мы отправились к нему в Буа-Коломб, где он жил со своей довольно многочисленной семьей, женой Анной Александровной и четырьмя дочерьми. За обедом я рассказал ему о нашей деятельности и успехах, он был очень доволен. В заключение С. Н. сказал мне, что генерал Миллер назначил прием на следующий день в 9 часов утра у себя на квартире в доме № 4, рю Ренар.

Утро 3 декабря было сереньким и мглистым, сырой холод забирался в рукава. Поездка в метро, короткое расстояние пешком, и вот я у входа в старый, почерневший от времени дом. Зная пунктуальность генерала, я позвонил ровно в 9 часов, предварительно подождав минут пять на лестнице. Дверь мне открыл сам Евгений Карлович. Он любезно пригласил меня в комнату, служившую гостиной. Серенькое утро, робко проникавшее в окно, особенно подчеркивало всю скромность квартиры, в которой жил, по существу, самый значительный человек в среде русской эмиграции, глава наиболее крупной воинской организации, насчитывавшей 30 тысяч человек. Да и хозяин выглядел скромно, на его брюках можно было легко обнаружить следы тщательной штопки.

Генерал принес две чашки кофе, началась непринужденная беседа. Я описал генералу обстановку в Лионском районе, коснулся как успехов, так и трудностей. Из беседы выяснилось весьма благожелательное отношение генерала к НСНП и его деятельности. Поэтому, несмотря на неотмененный приказ № 82, для НСНП сделано исключение: чины РОВС-а могут добровольно вступать в НСНП. О вмешательстве РОВС-а в дела НСНП не может быть и речи. Равным образом и НСНП должен воздерживаться от вмешательства в жизнь РОВС-а. С большим удовлетворением генерал отметил деятельность центра НСНП в Белграде, занятого разработкой учебных пособий, полезных для политического самообразования членов НСНП.

Благоприятный ход беседы облегчил мне выяснение вопроса с «Внутренней линии» — знает ли он о ней что-либо? Отвечая на вопросы генерала, я попутно называл ему фамилии некоторых чинов этой организации. Одновременно я давал ему понять, что у нас с этими лицами дело идет далеко не гладко. Миллер задумывался, но явного беспокойства по поводу названных лиц у него не возникло. О переписке из двух углов я умолчал, мы тогда еще не были уверены в том, что настал подходящий момент для раскрытия всего известного нам о тайной организации Шатилова. Но мое впечатление было вполне определенным — в этот момент о наличии «незримых» он не знал, хотя мог знать о них как о «контрразведчиках». И, безусловно, не знал он, что эти «контрразведчики» поставили себя над ним — главой РОВС-а.

Сердечно распрощавшись с Евгением Карловичем, я поспешил на Лионский вокзал. Сидя в поезде, подвел итоги. Встретившись вечером 3 декабря с Рончевским и Альтовым, рассказал о результатах поездки. Взвесив все за и против, решили считать наличие «Организации» Шатилова внутренним делом РОВС-а. И одновременно решили положить конец деятельности «Внутренней линии» в лоне НСНП.

Рончевский сообщил Исполнительному Бюро о существовании в недрах РОВС-а тайной «Организации», ее целях и способах действий. Письмо Рончевского было для Исполнительного Бюро откровением. То, что ему было непонятно, стало ясным как майский день. А группы, открытые и возглавленные агентами «Внутренней линии», были не только мертворожденными, но и вредными для дальнейшей деятельности и развития НСНП.