(2. Начало написания романа о Елюе Чуцае)

К этому времени я начал писать роман о Елюй Чуцае, советнике и министре Чингисхана, а впоследствии его сына великого хана Угэдея. Толчком к роману стал такой случай. В Москве я был редактором газеты НТС «За Россию», а моим заместителем стал умный и талантливый журналист Евгений Трифонов, написавший в первом российском номере газеты, что наша страна непременно пойдет по жалкому латиноамериканскому пути развития. На него, достойного авгура, тогда сердито махали руками... Но ныне я о другом, просто столько всего происходило в ту пору в каждом небольшом отрезке времени... Его милая жена Людмила оказалась по происхождению монголкой (ее убили грабители в 2012 году). Как-то во время приятной пьянки, а времена такие переливались, что нервы были постоянно напряжены, как канаты, и нужно было их успокаивать... Действительно, пили довольно много.

В общем, Людмила Трифонова мне сказала, что Чингисхан на сто процентов принадлежал белой расе, как и большинство монголов в ХII–XIII веках. Такое не выдумаешь, услышать из уст монголки подобное, это, знаете ли... Я уже давно увлекался военной историей, поэтому не раз спрашивал себя, каким образом безграмотный Чингисхан создал, будучи во главе маленького и дикого кочевого народа, самую обширную на планете смежную империю, разумеется, после ее расширения его сыновьями и внуками. Ведь они покорили самые развитые империи той эпохи. Монголы в ХІІІ веке прошли с боями и без поражений всю Евразию от Южно-Китайского до Средиземного моря.

Я не расист ни в коей мере, Конфуций давно меня убедил, что важна не раса, а цивилизация, к которой принадлежишь. Если твой родной язык русский, как и культура, то будь ты хоть серо-буро-малиновым, это ровным счетом ничего не изменит: ты все равно можешь быть только русским. Я родился во Франции, отец мой поляк, до девяти лет я русского не знал вообще — и что же... Я чувствую себя русским, и выбора у меня нет, раз пульсирует во мне не французский, а русский язык, пусть серьезно изуродованный советской властью. Все гораздо проще, чем многим кажется. Поэтому в утверждении Людмилы я увидел только одно: официальную ложь, толстым слоем покрывавшую уже в течение многих веков монгольскую эпопею; и меня охватило любопытство: для чего в течение стольких веков на востоке и на западе лгут о Чингисхане?

Древние даосы писали, что в Поднебесной ложь в династических календарях настолько сильна, что легче узнать будущее, чем прошлое. А еще они писали, что человек, любящий власть над собой, является преступником. Я с ними полностью согласен. Поэтому, отбрасывая свои старые знания о монголах и антимонгольскую пропаганду властей в самые разные века, и с осторожностью подходя к тезисам Льва Гумилева, я задал себе вопрос: а как было на самом деле в Монголии в ХІІ–ХІІІ веках и кем действительно был Чингисхан, круто изменившей историю человечества. Ведь именно он крепко соединил Азию и Европу различными нитями так, что после никому не удалось их разорвать? Но поскольку я писатель, а не историк, то, естественно, тогда в Москве я начал писать на эту тему исторический роман, чтобы разобраться, в чем дело. Конечно, я в то время не думал, что для этого мне понадобятся двенадцать лет упорного труда и восемь томов.