5. «Иосиф Бродский, безусловно, великий поэт, но мне абсолютно чужд стилистически»

Б. ПОДОПРИГОРА: Хорошо. Я думаю, Вы в этом убедили не только меня, но и нашу телеаудиторию.

Итак. Некий заказчик выбрал: мы будем переводить это произведение. Дальше что с ним происходит?

Р. ЕВДОКИМОВ: Дальше я смотрю: устраивает ли это меня, и получится ли это у меня. Что-то мне просто категорически неинтересным может показаться — я, разумеется, откажусь, независимо от денег, уверяю Вас. Что-то меня, может быть, заинтересует, но покажется чуждым стилистически, например. Ну, не мое.

Б. ПОДОПРИГОРА: А что это такое? Я не очень представляю.

Р. ЕВДОКИМОВ: А я тоже не знаю.

Б. ПОДОПРИГОРА: Просто не нравится и все, да?

Р. ЕВДОКИМОВ: Нет, нравится! Вот, бывает так, что нравится автор, но он мне абсолютно чужд стилистически. Вот, например, Иосиф Бродский. Его, слава Богу, вроде бы переводить не надо, хотя кое-кто с этим мог бы и поспорить (на русский язык, я имею в виду). Безусловно, замечательный поэт. Безусловно, великий поэт. Но мне абсолютно чужд стилистически. Хотя я люблю его читать, даже что-то помню наизусть. Вот, он пишет на другом русском языке. Не на том русском языке, на котором пишу я.

Б. ПОДОПРИГОРА: Т. е., Вы ближе к таким каноническим представлениям о русском языке, и это накладывает отпечаток и на Ваш выбор того произведения на языке оригинала, за который Вы беретесь, да?

Р. ЕВДОКИМОВ: В какой-то мере, видимо, так. Хотя, никогда не бывает такой жесткой ограниченности. Это все очень широко и очень часто непредсказуемое.

Б. ПОДОПРИГОРА: Вы знаете, в какой-то степени я хочу помочь Вам. У меня неоднократно была возможность с достаточно известными китайскими филологами обсудить такой классический вопрос: а вообще в России адекватные представления о китайской литературе? Или иначе: а в каких других странах более адекватные представления о китайской литературе, нежели в России?

И абсолютное большинство людей с действительно прекрасным академическим образованием говорят: да, именно в России китайскую литературу знают. В данном случае я к Вам такой бесплатный комплимент отнесу.

Р. ЕВДОКИМОВ: У нас традиция, да.

Б. ПОДОПРИГОРА: Да, фактор традиции. И все равно: вот, Вы занимались и, как я понимаю, и сейчас не отбросили это дело — все-таки древнекитайской филологией.

Еще раз Вам помогу. Китайцы очень деликатно говорят о нашей литературе и подчеркивают, что китайская литература изначально более философична. В том числе и современная. Не будучи профессиональным переводчиком, я подчеркиваю, художественной литературы, я просто оставляю это без комментариев. Я просто переводчик, безотносительно этого самого литературного бэкграунда.

Но не кажется ли Вам, что в данном случае некая — мы говорим о Китае — китайская элита, и некая российская элита... Ну, назовем это не «элитой», назовем это «интеллектуальной средой», да?

Р. ЕВДОКИМОВ: Да.

Б. ПОДОПРИГОРА: ...играют в некий пинг-понг. Хотите — принимайте! — Да, приняли. Интересно. Философично. Здорово. Освежает мысль. Ведет к каким-то более глубоким размышлениям... Ну и, кстати говоря, очень любопытно: мой китайский собеседник — очень интересно, я посмотрел — перевел Сумарокова. Я знаю, что был такой, известный в свое время литератор, которого, я думаю, если мы выйдем с Вами на Большой проспект Васильевского острова, из 10 наших любых собеседников в лучшем случае только 1 вспомнит, если не перепутает с какой-то другой фамилией, да?

Вот китаец, который говорит: да, мне интересен Сумароков. А Вы говорите: я перевел, в частности, Ду Фу. Вот, нет ли у Вас ощущения некой такой искусственности? Ведь в данном случае мы опять-таки обращаемся не к аудитории литературоведов, а к обычным петербуржцам. Вот, не возникнет у них ощущения, что вот — да, есть некий переводчик Ростислав Борисович Евдокимов-Вогак, да, есть, наверно, не только в Китае, в Персии тоже, такие яйцеголовые философы, которым так интересно потренировать собственное воображение, собственную возможность пофилософствовать? А все остальные —оказываются вне процесса и вне результата этого процесса.

Р. ЕВДОКИМОВ: Вы знаете, я думаю, что очень важным фактором здесь является элемент игры...

И, кстати, о Ду Фу и Сумарокове. Я как раз не взялся бы, по всей видимости, ни за Ду Фу, ни за Ли Бо, ни за других слишком хорошо известных авторов — ну, скажем, за японца Басё я тоже вряд ли бы взялся — именно потому, что уже существует некий корпус, достаточно богатый корпус переводов этих авторов, и добавлять к тысяче уже существующих переводов 1001-й неинтересно.

Дело не только в том, что неинтересно мне самому. Дело в том, что хочется обогатить родную словесность — русскую — менее известным, но не менее значимым, серьезным, интересным китайским автором.

Б. ПОДОПРИГОРА: Что для Вас «значимый»?

Р. ЕВДОКИМОВ: Примерно так, как Ваш китайский знакомый решил перевести Сумарокова. Я думаю, что в этом есть что-то сходное, в этом подходе.