ЭПИГРАФЫ

Вся книга в формате PDF (19,2 MB)

1

Млечный Путь пуст, как «это» {«Это» — универсальный и несколько расплывчатый термин даосской философии, обозначающий материальный мир («данный нам в ощущениях»), суетность жизни и т. п.}

Шэнь Юэ

Да, жизнь пуста моя, как свет холодных звезд,
Как лунные лучи, причудливо недужна,
Темна, как зимний небосвод, стальной и вьюжный,
Где виден только ледяной кометы хвост...

Но сих цветастых слов космическую гроздь
Кидать в наш бренный мир, пожалуй, и не нужно.
Их яркость кажется нам несколько натужной,
Как будто неприлично элегантный гость.

Что делать! В поисках нетронутого слова
Мы набрели на рощи языка земного.
Оно б похвально, только вот ведь с чем беда:

Аз, оградив себя от помысла дурного,
Хотел бы, грешный, все же знать, как быть, когда
Луна бесстыдно сбросит плащ на землю снова?..

18.12.73 [39]

2

Житье дуракам между трусами.

И. Тургенев

Одни, напыщено расправив плечи,
Несут на диво откровенный вздор.
Другие же, потупив молча взор,
Безропотно глотают эти речи.

Одни безумствуют, людей калеча,
Мамаями выходят на простор.
Другие — никогда не вступят в спор
И уступают путь еще до встречи.

А третьим видится кошмарный сон:
Сан мудреца присвоил пустозвон
И нагло попирает их пятою...

Но вздорен ваших сетовании стон!
Пора смириться с истиной простою:
Не дураки, а трусы в том виною.

26–27.12.73

3

Но терпи, терпи: чересчур далеко 
Все зашло...

Сапфо

Темны пути страстей. Нежны и грубы
Прикосновения их жарких рук.
Врагом становится старинный друг,
В висках звенят ликующие трубы. [40]

Желанней дня, страшней судьбы Гекубы
Роскошный дар их необорных мук.
Сильнейший борется и дрогнет вдруг,
Кусая окровавленные губы.

И как к терпенью сердце ни готовь,
Горит, изъедено отравой, вновь,
Костром Геракла в небе пламенея...

...А древний бог нахмурит только бровь
Как, от безумной ярости темнея,
Беснуется языческая кровь.

31.12.73

4

Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.

Н. Некрасов

Не убоюсь в банальности упрека:
Поэзия не для того жива,
Чтобы играть в красивые слова.
Не вижу в этом я большого прока.

Извечна литераторская склока.
Вот и к тебе безжалостна молва.
Как жаль! Слывет такая голова
Примером лицемерного порока...

Но в нашем мире ценен только тот,
Кто, может быть, и не совсем безвинен,
Но мысль свою потомкам отдает. [41]

Когда ж погибнет он в борьбе с рутиной,
То назовет униженный народ
Поэта самым лучшим гражданином.

3.01.74

5

К звездам ты взор стремишь, звезда моя, как бы хотел быть
Небом я, чтоб смотреть множеством глаз на тебя {Перевод Р. Е.-В., см. раздел «Переводы»}.

Платон

Ты смотришь на меня, звезда моя!
Какая боль в твоем усталом взоре,
Какое горькое, глухое горе
Скрываешь, даже в смехе затая!

Бездонным небом быть хотел бы я,
Чтоб утонула скорбь твоя, как в море,
В его глубоком, призрачном просторе,
Зовущем в запредельные края.

Но что желаний голубые грезы
Перед реальностью слепой угрозы,
Бессмысленной, безжалостной игры!

Извечная борьба мечты и прозы...
Иль, может, все же есть еще миры,
Где гимн весне звенят победно грозы?

21.12.73 [42]

6

Встревожен мертвых сон, — могу ли спать?
Тираны давят мир, — я ль уступлю?

Байрон

Восстань, боязливый...

А. Пушкин

Безумцы торжествуют, — и смолчать?
Страна в бреду, — и дети столь трусливы,
Что даже унижения печать
Не вызывает ярости гневливой!

Простят ли робость прадеды опять?
Их голоса слышны в ветрах с залива:
Меча стыда сжимая рукоять,
«Восстань, — велят, — воспрянь же, боязливый!»

Россия! Слишком много горьких лет
Впечатало в тебя позорный след,
Его не счистят прошлые заслуги.

Довольно ждать. Пора держать ответ.
Так пусть же этот мой простой сонет
Суровый ритм внесет в размер упругий.

14–26.02.74 {14 февраля 1974 г. — день высылки А. И. Солженицына из СССР} [43]

7

Мне не жаль вас, прошедшие годы, —
Ничего не хочу вернуть.

С. Есенин

Когда ветра ноябрьской непогодой
В лицо мне хлещут яростным дождем,
Я не скулю собакою у входа,
Я пью за солнце — всё мне нипочем!

Когда, изгой без племени, без рода,
Дверь памяти потершимся ключом
Порой открою, пройденные годы
Я поминаю солнечным вином.

Моей судьбы неровной, каменистой
Я не боюсь извилистых путей.
Люблю и буйство дня, и вечер мглистый.

А прошлое... Чем дальше, тем светлей
Его печально льющийся ручей.
Зачем же волновать источник чистый?

17.01.74 [44]

8

Я высечен резцом
Из красного гранита.

Из армянской средневековой лирики

Суровый бог во гневе изваял
Меня из огненного камня страсти,
А чтоб я был не слишком самовластен,
Тотчас железным обручем сковал.

Затем разбил скалу и в тот провал
Вложил холодный разум на несчастье...
Кому обязан я такой напастью,
Кто этот дар губительный послал?

Юпитер? Тор? Но только не Мамона!
Его заботой я во время оно
По крайней мере не обременен.

Но серебро иного перезвона
Ласкает слух мой: колокол времен
И Рока потаенные законы.

28.01.74 [45]

9

Ты песней стал, Саят-Нова,
Ты раной стал, Саят-Нова,
Ты садом стал, Саят-Нова,
Ковром царей, — напасть моя!

Саят-Нова

О гордый шут! Скитайся и молчи,
Слов яхонты храня в ларце заветном.
Чем горше хмель отравы неприметной,
Тем чище жемчуг в плаче кяманчи.

А что граната соком бьют ключи,
Где ты ступал, — не обольщайся тщетно:
Кому какое дело, что несметны
Рубцы надежд, что раны горячи...

Так расцветай же яблоневой рощей,
Так выплеснись серебряным ключом!
Так стань еще пронзительней и проще:

Комком невзрачным пуха — соловьем,
Живым ковром, что ляжет и не ропщет!
...А розе путь по мукам нипочем...

1.01.75 [46]

10

Чья с моею сравняется доля,
Если в сердце веселье и страх.

А. Ахматова

Нас выбросило время на подмостки
Античную трагедию играть.
Мы — как стихи, изъятые из верстки,
Иль больше — как сожженная тетрадь.

Нас годы серебрят сухой известкой,
Но ветреная непокорна прядь.
Последних циклов свежие отростки
Почти горды способностью сгорать.

Мы в будущее смотрим без опаски
И не боимся прошлого огласки,
Лишь пред собой испытывая страх.

Верны своим ролям, срываем маски
Причин и следствий с роковой развязки.
...А там ждет сфинкс с улыбкой на устах...

22.01.75 [47]