8. «Как было интересно мне, так, мне хотелось бы, чтобы было интересно читателю»

Б. ПОДОПРИГОРА: Послушайте, а вот как Вы видите своего читателя? Какой он? Понятно, что это не тот человек, который едет в вагоне метро и вдруг-таки решил открыть Ваш сборник переводов. Наверно, какой-то другой. Какой?

Р. ЕВДОКИМОВ: Вы знаете, я думаю, что это совершенно необязательно тот самый яйцеголовый интеллектуал, о котором Вы упомянули минут 10–15 назад, это просто человек, умеренно...

Б. ПОДОПРИГОРА: Уставший от гламура.

Р. ЕВДОКИМОВ: Уставший от гламура. Человек умеренно образованный (совсем необразованному это будет сложно. Совсем необразованные иногда вообще читать не умают — к сожалению, уже и в нашей стране такое случается). Человек, которому интересно. Как было интересно мне, так, мне хотелось бы, чтобы было интересно читателю. Кто этот читатель при этом — историк или физик, актер или взрывник (как вот я был и взрывником тоже) — мне все равно. Лишь бы ему было интересно.

Б. ПОДОПРИГОРА: Но все равно, согласитесь, что в значительной степени вкус определяет пристрастия, скажем так, молодого поколения, да? Ну, хотя бы потому что пожилые люди далеко не всегда могут себе позволить — в нашей стране — приобрести дорогостоящую книгу. Все-таки, согласитесь, что те, кто, скорее всего, тяготеют к среднему классу, в состоянии выделить из своего бюджета какие-то средства на приобретение книг. Это во всем мире, это, собственно, не только российская, но и китайская, я думаю, и американская традиция.

Вот, как Вы считаете: подобная литература — она в каком, скажем, соотношении находится, например, с Мураками? Явно, что, скажем, ряд японских авторов — они действительно уважаемы, они действительно достаточно популярны в этой самой среде среднего класса, тяготеющего сколько-нибудь к каким-то филологическим интересам.

Р. ЕВДОКИМОВ: Нет никакого спора с тем, что данный конкретный автор — Шэнь Юэ — конечно, никому не известен. Он и в Китае-то мало кому известен, а уж у нас тем более. И никакого сравнения с Мураками он, естественно, выдержать в этом смысле не может.

Но я думаю, что сравнение выдерживает не конкретное имя, постольку-поскольку для среднеобразованного нашего читателя... Кстати, я не думаю, что это обязательно совсем уж такой молодой читатель, потому что у самых молодых...

Б. ПОДОПРИГОРА: Ну, 30–35 лет, наверное вот это. Я не имею в виду, конечно, тинейджера, который вряд ли этим увлечется.

Р. ЕВДОКИМОВ: Потому что им самим их вкусы закладывают люди более старшего возраста. Их родители когда-то закладывали, учителя, просто даже старшие приятели.

Ну так вот, для людей этого возраста общее представление о поэзии Востока, если уж у них вообще возник этот интерес, позволяет не различать каких-то отдельных авторов. Я думаю, что для многих из них существует несколько очень уж хорошо всем известных имен, как Омар Хаяйм там в персидской поэзии, или Гафиз, или тот же самый, может быть, Ли Бо, Ду Фу в китайской. А все остальное – это некий культурный фон, с которым тоже ведь интересно знакомиться. Ну, нельзя же все время из всей английской литературы читать одного Шекспира, из всей немецкой — одного Гете! Надо как-то знакомиться и с кем-то еще.

И вот когда приходит эта мысль, что надо ознакомиться с кем-то еще, нашему читателю — условному — думаю, более-менее безразлично, с кем именно. Выбирают, наверно, кто под руку попадется.