(2. Лионское отделение. Вопрос о терроре)

* * *

Повседневная работа по управлению Лионским отделением и районом отнимала у Рончевского, Альтова и меня все время, свободное от борьбы за хлеб насущный. Больше шести часов в сутки мы не спали, иной раз и меньше пяти. Не было и воскресного отдыха: по субботам и воскресеньям мы обычно разъезжали по Лионскому району с докладами на открытых собраниях и закрытыми беседами в группах. И теперь, перешагнув за 80 лет, диву даюсь, откуда у нас брались такая неиссякаемая энергия и такая душевная бодрость. Действительно, вера двигает горами. Только верой в правоту и конечный успех начатого трудного дела можно было объяснить легко преодолевавшуюся усталость от перенапряжения сил.

Вспоминаю, как ликовала душа от одного сознания творимого дела. Были мы идеалистами в лучшем смысле слова. Идея служения России — это то, что было характерной чертой настоящего новопоколенца. Подчеркиваю — настоящего. Ибо были и случайно забредшие в нашу среду, были и чуждые, враждебные и подлые «незримые руководители» вроде Закржевского и Селиверстова, были и осведомители чекистов, засевших в полпредстве на рю Гренель в Париже.

Когда состоялся наш окончательный разрыв с шатиловской «Внутренней линией», то из нашего Лионского отделения демонстративно ушла группа корниловцев, во главе с полковником Семеном Ермиловичем Киреевым. Полковник был не только возглавителем лионской группы корниловцев, но и крупным агентом «Внутренней линии». Об этом мы узнали из письма Закржевского от 19 ноября 1933 года, в связи с назначением полковника генерального штаба Бориса Ивановича Бучинского начальником группы РОВС-а в Лионе: «здесь пришлось столкнуться с целым рядом обстоятельств, Б. не хотелось оставлять без нашей, так сказать, опеки, для чего пришлось писать полковнику К. и просить у Б. быть помощником, после чего приказ о назначении полковника Б. районным уже отправлен»...

Так люди Шатилова «опекали» не состоявших в «линии» начальников групп РОВС-а и в других городах.

С их деятельностью, направленной против НТСНП, нам приходилось сталкиваться весьма часто. На принятие контрмер уходило время, которое можно было бы провести с большей пользой для Союза.

* * *

В 1933 году Союз еще открыто высказывался за террор против советской власти. Естественно, и у нас «чесались руки». Было задумано, но не осуществлено покушение на наркома иностранных дел М. М. Литвинова, на это дело вызвался член Лионского отделения А. А. Е. Но препятствий на пути было так много, что Рончевский был вынужден отказаться от этого намерения.

Попутно отмечаю интересные сведения, содержащиеся в доверительном докладе П. Тастевена, секретаря французских следственных властей, занимавшихся расследованием дела о похищении генерала Миллера советскими агентами.

Дважды в кругах РОВС-а замышлялось покушение на Троцкого. Первое покушение в 1928 году должен был осуществить, с ведома генерала Кутепова, капитан П. П. Савин. Второе намечалось в 1933 году и подготовлялось генералом А. В. Туркулом. Исполнителем должен был быть капитан Ларионов, точнее другой офицер. По сведениям Тастевена, знавший об этом Скоблин «отвел своего агента Ларионова», и покушение не состоялось. Об этом деле нам сообщил Дексбах, представитель НТСНП в Виши, где и должно было состояться покушение. По его сведениям, Троцкий сидел на скамейке в парке, рядом с ним сел офицер, но покушения не произошло: у покушавшегося почему-то не оказалось револьвера для выстрела.

Тастевен почему-то заключил, что Троцкий был предупрежден ГПУ. (!)