На этом сайте вы можете:

ознакомиться с материалами о НТС
вступить или подтвердить свое членство в НТС
отправить сообщение руководству НТС или администратору сайта
оказать материальную поддержку работе Координационного Совета НТС

4. «Духовный Освенцим»

Опубликовано сб, 18/01/2014 - 17:01 пользователем admin

«Судили Андрея в марте 1985 года. Конечно, по 70 статье. Но отправили не в лагерь, а в Орловскую спецпсихбольницу. Так в ту пору власти предпочитали расправляться с диссидентами, которые не были известны на Западе.

В психушке, этом „духовном Освенциме“, Деревянкин отсидел два года. Дозы препаратов, применяемые целителям от КГБ, в два-три раза превышали максимально допустимые. В Орловской больнице было восемь человек, осужденных по 70 статье. Среди них – Владимир Титов, когда-то сотрудник КГБ, порвавший с этим карательным ведомством и вступивший в ряды Народно-трудового Союза российских солидаристов. Он там же и принял Андрея в НТС».

Начальник Орловской спецпсихбольницы Котова — изящная, гламурная, в облаке парфюма, изысканно одетая даже в своей вэвэшной униформе, когда изредка она обходила свой маленький Освенцим. Она внушала ужас и жуткую ненависть большинству узников, которые дали ей прозвище «Кошка».

Убить ее, палача, было сокровенной мечтой многих, но которой делились между собой только самые доверительные.

Когда в начале 80-х бывший узник с товарищами (впоследствии расстрелянный — об этом я писал в «Гласности» С. И. Григорьянца) расправился, накормив предварительно горстями нейролептиков, с одним из врачей которого называли «Яшкой», многие втихомолку горевали, что народные мстители не застали «Кошку» дома.

Помимо медицинской деятельности работа Татьяны Котовой с узниками-диссидентами и их родственниками включала в себя и типичную «профилактику», то есть запугивания, проводившуюся обычно органами КГБ с диссидентами. Так, в июне 1985 г. в ходе беседы с моим отцом она предупреждала: «Если он за антисоветскую деятельность попадет сюда второй раз, то будет находиться здесь пожизненно».

Врач Валерий Абашин был одним из наиболее одиозных палачей даже среди своих коллег палачей. Он руководил 1-м отделением «интенсивной терапии», доводя узников до совершенно овощеподобного состояния. При этом каждый «овощ» испытывал поистине адские муки, пропитываясь неимоверными дозами нейролептиков из инъекций.

Владимира Титова, бывшего офицера КГБ, ставшего диссидентом, Абашин за какую-то провинность (кажется, за передачу информации на Запад) колол два месяца буквально до прозрачности, до непрекращающихся судорог во всех конечностях.

Заведующей 5-м отделением была Провозина.

Как характерный пример длительного воздействия нейролептиками, мне запомнился некий Павлов, попавший в Орел за переход границы. Про него многие узники рассказывали, что попал он в Орел вполне нормальным человеком. При мне это было уже полуживотное-получеловек, говоривший что-то несвязное, мочившийся под дверь. За что его и били нещадно санитары.

Но самая отвратительная и жуткая мымра, прямо доктор Менгеле — это заведующая отделением Тульской областной психбольницы, где я некоторое время находился после Орла — высокая крашеная блондинка в очках со взглядом удава.

Кажется, она особенно хотела застраховаться от повторения моей антисоветской деятельности и пичкала буквально горстями галоперидола.

Когда я взглянул впоследствии в справочник по фармакологии, то ужаснулся — дозы превышали предельно допустимые в 3–4 раза.

Тоже, наверное, благоденствует. Как и Котова...

В застенках Орловской психтюрьмы нам было совершенно неизвестно, что происходит по ту сторону колючей проволоки. Горбачев и его «ускорение», как и покойный Черненко, для нас ничего не значили. Будущее после освобождения рисовалось совершенно неясным.

Владимир Титов, диссидент со стажем, говорил мне полушутя: «Ты будешь один такой на все Поволжье». То есть и надзор, слежка КГБ тоже будут соответствующими.

Конечно, тогда диссиденты, борцы с советских режимом и, вообще, инакомыслящие были чрезвычайной редкостью. Несколько сотен на 250 миллионов «советского народа» — одинаково говорящего, одинаково думающего. Это не то, что после «перестройки», когда языки развязались даже у самых острожных советских граждан.

Форма поиска

4. «Духовный Освенцим»

Комментарии

Добавить комментарий

Filtered HTML

Plain text

Поиск по сайту

Подписка на новости

Вход в систему