(4. Август и другие события 1991 года)

Конечно, меня правильно могут назвать эгоистом, я ведь тогда, обладая валютой, спокойно проходил мимо пустеющих, а затем пустых прилавков. А мои дети в Германии были сыты. Впоследствии никто не обесценил сбережений всей жизни (правда, их у меня никогда не было). Но что поделать, если моя радость в 1991 году увидеть возрождение России, триколор, орлов, слышать Глинку в гимне — оказалась ничем не омраченной.

Тогда для меня венцом творения было возрождение русской культуры, православия, самой страны, пусть процесс воскресения будет долгим (век или даже два), ведь до этого я был уверен, что не доживу до национальной революции. Конечно, на всех уровнях власти полно различных мерзавцев, и в Западной Европе Возрождение было таким же, Савонарола и Борджии были людьми своего времени, как позже мафия на Сицилии и позднее в США. Так я рассуждал тогда, так думаю и сейчас.

Поэтому памятники Ельцину, грехи которого очень любят ныне считать-подсчитывать, заменят памятники Ленину, в этом я убежден, меньше чем через век, — и это будет исторически закономерно, раз Борис Николаевич уничтожил дело Владимира Ильича — возродил Россию. Волей истории Ельцин неизбежно встанет на пьедестал над всеми. О серых чиновничках у власти после Ельцина все позабудут, поскольку вспоминать будет нечего.

Поэтому Август стал исполнением моей мечты. Я оказался свидетелем и участником невероятного: исчезновения советской власти и возрождения России. Я не устаю себе это повторять. Но увы и увы, советское общество и НТС ничего для этого не сделали, великая революция совершилась руками самой коммунистической номенклатуры. Это очень неприятно, очень опасно, но не смертельно, ведь основное сделано, историческая страница перевернута. Разумеется, мне было жаль присутствовать при распаде земель былой Российской империи. Но логика в этом, увы, была: коммунисты, уничтожая родную им советскую власть, отхватили себе все куски СССР, способные отвалиться, а сил у Ельцина-центра, чтобы удержать коллег-номенклатурщиков, уходящих вместе со своими республиками, чтобы позже создавать даже свои династии, не было. Само предположение, что Ельцин хотел распада страны, совершенно лишено смысла: никто и никогда на нашей планете добровольно не занимается самоослаблением, разве только наделен болезненным стремлением к самоубийству.

В 1991-м произошли и другие приятные для меня события: в Питере переиздали мою повесть «Афганцы» и издали мой роман «Тень Топора» умопомрачительными для эмиграции тиражами. Я ходил петухом. Еще раньше мой друг поэт, писатель и старый член НТС Владимир Батшев завлек меня в Союз писателей, меня там оформили и выдали корочку. Это был чистый анекдот и вместе с тем пусть самый пустяковый, но все же реванш. А ресторан СП действительно оказался отменным, там передо мной важно прогуливался Никита Махалков, ныне (в 2012 г.) жалкий слуга чиновников и вместе с тем один из лучших кинорежиссеров России. Все гонорары за мои книги украл сбербанк, а остальные деньги — издательство. Подобное могло произойти, наверное, только в Новой России, но я не горевал, не за деньгами ведь приехал, а по крупному счету все развивалось так, как я того желал. Чего же более? Вот так я хвастался перед самим собой, а злая судьба уже тихонько начинала мне дышать в затылок.