(4. Отказ НТС от политической борьбы в России)

Возможно, я не прав, но можно допустить, что накопившийся за шесть десятилетий политический потенциал НТС оказался бы востребованным в том случае, если бы крошечная эмигрантская организация создала после Августа 1991 года в России политическую партию и затем своими действиями и предложениями доказала верность революции Ельцина. В истории подобных примеров можно найти сколько угодно.

Но зарубежное руководство НТС отказалось от политической борьбы в СССР, а затем в России, как раз в тот исторический момент, когда она стала возможной. Почему? Есть ответ-предположение: оно было уже старым и немощным. Тогда почему оно не передало бразды правления молодым в России? Ответ: оно цеплялось за власть. Иррациональность желания удержать власть даже ценой собственной гибели общеизвестна. Но власть для этого должна быть полноценной, а в НТС она в сущности уже раскололась: седое руководство — в ФРГ, а молодая растущая организация — в России. Поэтому в НТС уже в 1992 году речь шла не о власти, а о коллапсе. Было ли это естественным стечением обстоятельств? Даже кремлевские старцы, посомневавшись, выбрали Горбачева и дали ему задание спасти СССР радикальными реформами. Что же, старцы в НТС были глупее, слабее духом, сенильнее кремлевских? Поэтому есть еще один ответ: «зубры» НТС цеплялись не только за власть, но и за деньги, хотя деньги перестали поступать, поскольку НТС перестал быть полезным американцам. Однако недвижимость издательства «Посев» в ФРГ продать никто не мог (и не может) и деньги присвоить. По законам ФРГ попечительский совет имеет право только оформить дарственную и передать Церкви или другому некоммерческому предприятию собственность «Посева». За термины не ручаюсь, но суть такова.

Я слышал также, что эмигрантские дети и внуки не хотели передавать власть и деньги советским членам НТС. Действительно, члены НТС, родившиеся и прожившие всю свою жизнь на Западе, заняли важные должности в организации, — и они активно не желали передать власть членам НТС в СССР, а затем в России, и на самом деле делали для этого все, что могли. Это так. Но дело в том, что могли они очень мало, иначе не остались бы на Западе «у разбитого корыта»: у них не было власти, она принадлежала старикам из второй эмиграции — бывшим советским людям, оставшимся на Западе после Второй мировой войны. Поэтому этот ответ тоже не годится.

Мне лично кажется логичным следующее объяснение: старцы НТС, обладающие полнотой информации, довольно быстро узнали, что КГБ и ЦРУ вели переговоры (а они были неизбежны) и договорились, что ЦРУ «списывает», раз Холодная война закончилась, все эмигрантские политические организации, прежде всего украинские, прибалтийские, закавказские; НТС, разумеется, включили в обойму. При таком раскладе «зубры» НТС решили, что сопротивляться одновременно КГБ в перестроечном СССР и ЦРУ — на Западе не имеет малейшего смысла. При этом они понимали, что признаваться в этом нельзя, не отмоешься потом.

Поэтому было решено «спустить все на тормозах», все равно иного выхода из положения они не видели. В связи с этим возможным выводом интересно то, что властные старцы НТС во Франкфурте для дезорганизации НТС в России подыграли своим противникам: дали полноту власти в НТС в России малознакомому в Европе руководителю американской организации Борису Пушкареву. Конечно, возможно, что он никогда не подчинялся ЦРУ, как и то, что он сам себе поручил постепенно уничтожить НТС как политическую организацию и будущую политическую партию. Сомнений больше, чем достаточно… Когда политического НТС уже не стало, в 1996 году Пушкарев написал об итогах своей деятельности:

«При переходе НТС из зарубежья в Россию, от „борьбы против“ — к созиданию, тряска неизбежна. Это не повод для уныния. Важно отрешиться от иллюзии, что мы строим политическую партию. Это, во-первых, не в духе Союза (мы всегда были против „яда партийности“), во-вторых, не реально (для этого у нас пока нет ни денег, ни политических рычагов, ни видных лидеров), в-третьих, бессмысленно: будущее России будут решать не партии, а активные люди, способные на конкретные дела, прежде всего „ближе к дому“, у себя на малой родине. Союзом таких деятелей, приверженных нашим идеям, нам и видится НТС. В таком виде он обретет реальные корни в жизни и будет влиять на политику...».

Но еще задолго до «траурных маршей и похорон НТС» для меня стало очевидным, что развал организации изнутри и извне — целенаправленное действие, поскольку оно шло спокойно и методично — и со всех сторон одновременно. Я не писал бы об этом так много, подумаешь, мы еще не то в истории видали, но от всех этих дел моя жизнь вновь резко пошла по совершенно новому пути. Пушкарев прибыл в Москву, купил квартиру и начал работать. Но внутри организации в России я мешал выполнению его задания.