4. ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ. ИСТОРИЧНОСТЬ

Мы не случайно начали наше изложение с анализа начала солидарности в его описании Левицким. Это начало немыслимо в категориях механической закономерности, необходимости и причинности. Оно начинается там, где проявляют себя категории цели, смысла и ценности, составляющие содержание свободы. И можно сказать также, что органическое целое немыслимо без определенной, пусть минимальной степени свободы. Ибо «динамическая сторона органического целого, — как пишет Левицкий, — выражается в целенаправленности его проявлений, в то время как механический агрегат может действовать лишь автоматически, „вслепую“, по закону причинности. Целенаправленность, целесообразность искони присуща, прежде всего, биоорганической жизни, проявляясь, однако, еще ярче в душевной, социальной и духовной жизни. Вообще всякое действие, имеющее характер поступка, предполагает целесообразность. Оно определяется не только позади него стоящей причиной, но и направленностью на предстоящую цель». Определяя и оценивая поступок, мы спрашиваем не столько «почему», сколько «зачем» он совершается.

Мы не можем следовать за Левицким в его раскрытии категорий цели и ценности и проблематики сочетания механистического начала мира с органическим его началом. Для этого пришлось бы переписать добрую половину его книги. Но подчеркнем, что по Левицкому во всяком живом органическом целом присутствует и механический аспект и дано, таким образом, живое единство причинности и целесообразности. «Причинность, — как пишет он, — есть воздействие частей на целое; целесообразность же — воздействие целого на части. Оба эти рода детерминации сосуществуют во всяком живом органическом целом. При этом детерминация телеологическая (воздействие целого на части), носит более глубинный характер, чем детерминация причинная, исследование которой можно было бы назвать „черновой“ и предварительной работой по уяснению подлинной жизни мира».

Направленный на это уяснение органический метод мышления, — а благодаря работам Левицкого он прочно вошел в обиход российских солидаристов, — с необходимостью становится историчным. Ибо органические системы, в отличие от механических, характеризуются своей историчностью и своим творческим характером. «Для механической системы, — читаем мы у Левицкого, — прошлое практически нереально. Зная скорость, местоположение, вес и упругость движущихся в замкнутой системе твердых тел, мы можем теоретически вычислить все комбинации взаимоотталкиваний этих тел, всю будущую судьбу этой механической системы. По отношению к органической целостности знать законы механики мало. Нужно знать еще и ее прошлое».