3. ЦЕЛОЕ И АГРЕГАТ

«Согласно популярным взглядам, — пишет Левицкий, — основную тему онтологии составляет спор между „материализмом“ и „идеализмом“. При этом, как известно, материалисты признают за основную реальность материю, считая дух, сознание, идеи за нечто производное, вторичное. А так называемые „идеалисты“ приписывают подлинную реальность духу, сознанию, видя в материи лишь внешнюю видимость или, в лучшем для материи случае, внешнее обнаружение духа.

Нет сомнения, что в этом традиционном противоположении есть вечная доля истины. Однако понятие духовного или душевного бытия здесь сужается до такой степени, что проблема становится просто неразрешимой и напоминает лишь спор о том, кто кого произвел, яйцо ли курицу или курица — яйцо. Ибо как „материализм“, так и „идеализм“ в этой редакции должны отрицать взаимодействие материи и духа по той простой причине, что за тем и другим началом отрицается самобытность. Дуализм же материального и душевного начала, признание материи и духа равноценными по бытию, делает взаимодействие души и тела непонятным. Как известно, психологи и философы, не захотевшие примкнуть ни к материалистическому, ни к идеалистическому лагерю, придерживались поэтому теории так называемого „психофизического параллелизма“, согласно которому душевные и материальные процессы протекают параллельно, как бы по предустановленной гармонии, причем ни один ряд не вмешивается причинно в другой. Подобная теория равнозначна, однако, признанию принципиальной неразрешимости психофизической проблемы. Эта рациональная неразрешимость проблемы коренится в самой ее постановке, где „психике“ и „материи“ заранее приписываются свойства, исключающие одно другое — обладание сознанием, с одной стороны, и неодушевленность, инертность, с другой».

Левицкий далеко не одинок в стремлении перенести обсуждение так называемого «основного вопроса философии» совершенно в другую плоскость. Как и для многих философов нашего века, противопоставление бытия и сознания представляется ему насильственно суженным и неплодотворным. Он показывает это, раскрывая проблему целостности.

Для него «исходный метафизический вопрос укладывается в формулу: одушевленность или неодушевленность; он может быть выражен лишь в следующей дилемме: есть ли данное явление некое целое, обладающее своеобразием, целенаправленностью и ценностью, — или оно может быть исчерпывающе объяснено как сумма внешних друг другу элементов, т. е. как агрегат, как механическая система. Короче говоря, не противоположность между „духом“ и „материей“, а противоположность между „органическим целым“ и „механическим агрегатом“ должна стать исходной точкой подлинно критической метафизики. Проблема целостности универсальнее психофизической проблемы».

Аналогичный ход рассуждения можно найти, конечно, не только у Левицкого, который заимствует его у своего учителя Лосского [См. Н. О. Лосский, «Мир как органическое целое», 1917], считая, однако, что «было бы наивно ставить сразу вопрос об одушевленности атома или молекулы". Для Левицкого вопрос одушевленности и неодушевленности, вопрос сознания вообще вторичен. Важно не противопоставление материи духу, а противопоставление механизма и организма, вернее противопоставление органического понимания механистическому пониманию мира.

По Левицкому, "согласно механистическому миропониманию, всякое целое есть производная от суммы или комбинации самостоятельных элементов. Так, линия определяется в духе этого мировоззрения — как сумма точек, движение — как ряд перемен в местоположении тела в пространстве, материя — как совокупность неделимых материальных частиц. Биологический организм с этой точки зрения есть сложная комбинация физико-химических процессов, душевная жизнь — еще более сложное сплетение ощущений, представлений и пр. Коротко говоря, строение каждого явления представляется стороннику этого мировоззрения механическим агрегатом. Важно подчеркнуть, что механистическое миропонимание не всегда бывает материалистическим. Метод здесь существенней мировоззрения.

В противоположность этому, органическое мировоззрение признает целое несводимым к сумме или равнодействующей составных элементов. Согласно органическому взгляду элементы существуют не иначе как в системе некоего целого, которое в силу этого первичнее частей. Иначе говоря, целое — первично, отдельные же его элементы — производны. Разительным примером органического целого является биологический организм, все органы которого реагируют на раздражения координированно, согласованно, т. е. именно как целое. Однако понятие органического целого отнюдь не ограничивается его биологическим смыслом. Оно может быть применено также и в до- и в сверх-органической сфере. Так, линия понимается в духе органического мировоззрения не как сумма точек, но как некая сплошность, в которой местополагаются точки. Так, время не есть сумма моментов, но представляет собой некое единство прошлого, настоящего и будущего. Так, душевная жизнь не есть ни комплекс, ни сумма ощущений и рефлексов, но целостный поток, в котором только условно можно выделить элементы, называемые ощущениями, представлениями и т. д. Так, общество не есть сумма составляющих его лиц, но сложное сооружение, поднимающееся от индивидов — через ряд всевозможных групповых объединений — государственной и общенародной вершине».