(3. Парижские встречи)

* * *

Сев в такси и погрузив свои два увесистых чемодана, в которые вошло все нажитое за двенадцать с лишком лет жизни во Франции, я направился на улицу Бломе, где в доме № 34 помещался клуб Парижского отделения НТСНП. Здесь меня встретил С. С. Алексеев, устроивший мне возможность отдыха.

Вечером я встретился с Поремским. Уединившись, мы приступили к беседе о моей тайной командировке. Поремский рассказал мне, что в ближайшем будущем мне предстоит работать в Берлине (к моему большому удивлению!) с японцами. Это при их помощи и содействии НТСНП сможет организовать небольшую тайную типографию для изготовления листовок и небольших брошюр, пропагандирующих идеи НТСНП в России. Подробные указания я должен получить на месте от С. А. Субботина, генерального представителя НТСНП в Германии, и «бледнолицых братьев» — условная кличка, данная нами японцам.

Из беседы с Поремским, приоткрывшим мне завесу, но знавшим далеко не все, у меня создалась примерная картина: пользуясь своими союзными отношениями с немцами, японцы устраивают нам возможности пропагандного, хотя и ограниченного вторжения на родную землю. Делается это вопреки внешней политике Германии в русском вопросе и, вероятно, в обмен на какие-то услуги, оказываемые немецкой военной разведке японцами в каком-то другом месте...

Впрочем, после приезда в Берлин я удостоверился в том, что моя первоначальная схема была далекой от полноты.

* * *

Мои парижские дни летели быстро. Я бывал на собраниях Парижского отделения Союза, беседовал с отдельными друзьями по отдельным вопросам, в свободное время ходил в музеи. Как-то вечером С. П. Рождественский и Б. М. Виноградов повели меня в театр «Ришелье», где Театр Русской Драмы давал свой очередной спектакль. Кажется, то была пьеса Островского «Свои люди, сочтемся». Давно не бывал уже в настоящем русском театре с настоящими, хорошими артистами и внимательной аудиторией. То было еще в хорошие времена бытия русской колонии в Париже, жившей полнокровной жизнью и сумевшей в условиях чужбины сохранить свои культурные ценности. На сцене я увидел старых знакомых еще по Лемносу, актеров Загребельского и Субботина. Во времена Лемноса они были еще талантливыми любителями. А в этот вечер они предстали опытными, настоящими актерами. С большим удовольствием я смотрел пьесу, восхищаясь прекрасной игрой и продуманностью постановки.

Выходя, обменялся с моими спутниками впечатлениями от спектакля. А затем мне пришло на ум: почему в наших театрах ставят преимущественно Островского? Ведь этот быт, быт купеческий и приказчичий, отошел в прошлое, но до сих пор герои Островского близки и дороги зрителю? Видимо, старая Россия еще крепко живет в умах и душах зарубежных скитальцев, сидящих на чемоданах и мечтающих о скором возврате в родные края.