(2.5.2. Демократия как задание, а не как факт)

В глазах Вышеславцева «культ вождей, обожествление цезарей, абсолютизм власти, есть архаическая форма, смотрящая в прошлое, а либеральная правовая демократия смотрит в будущее и освобождает горизонт для творчества. Если она в чем-либо консервативна, если она „сохраняет“ и охраняет какую-либо ценность, то следует помнить, что это ценность свободы и автономии. А сохранять свободу — значит сохранять возможность творчества, изобретения, прогресса...»

Кроме того, — «необходимо помнить, что принцип автономии в смысле морально-правовом есть очень молодой принцип. Он вырос из практики английского парламента, и был философски осознан Локком, Руссо, Кантом, Фихте и Гегелем. Либеральная демократия вырастала в течение XIX века с большим трудом и далеко не везде. И сейчас она вовсе не есть нечто достигнутое, установившееся, законченное. Демократия совсем не есть факт, не есть данность, а есть задание. Реализация автономии и свободы, составляющая ее сущность, есть бесконечная творческая задача, устремленная в будущее».

Нам думается, что Вышеславцев здесь прав, хотя мысли его, отражающие благородную волю к свободе традиционного русского либерализма, кажутся нам кое в чем недостаточными. Критиковать их здесь было бы неуместно, но хочется все же отметить, что с его философских позиций он и сам мог бы дать критику социального атомизма, характерного для классического либерализма, и показать, что на самом деле общество вовсе не просто сумма составляющих его самостоятельных личностей, а государство не просто собрание одинаковых атомов-граждан. И хочется напомнить, что именно это представление ограничило демократию рамками государства, надолго затормозив развитие свободных ассоциаций (достаточно вспомнить враждебное отношение к ассоциациям «отцов» американской демократии, британский «Combination act» 1799 года или закон Ле Шапелье во Франции, достаточно вспомнить, что отмена этих законов и сегодняшняя свобода ассоциаций есть результат борьбы, нередко революционной и нередко внутри демократической или демократизирующейся государственности).

Выпуская в 1953 году свой «Кризис индустриальной культуры», Вышеславцев, к сожалению, не углубил понимание этого кризиса, как кризиса традиционного социального атомизма, хотя в предпосылках и в методе его философствования были все нужные данные для этого, а его оценка начал солидарности и гармонии позволяли ему, нам кажется, обрисовать формы свободного самоуправления, не исчерпывающиеся избранием депутатов в парламент. Феномен, носящий ныне название «плюралистического общества», расцвет свободных ассоциаций, требование «ввести демократию в ворота заводов», как и развитие социологического изучения малых сообществ и форм проявляющейся в них солидарности дают достаточно материала для философского размышления.

Впрочем, как последовательный либерал и демократ, Вышеславцев затронул в своем «Кризисе индустриальной культуры» вопрос очень близкий к этому. Это вопрос хозяйственной демократии, которому посвящены последние главы его книги.