(2. Приезд М. А. Георгиевского в Лион)

* * *

5 августа М. А. Георгиевский приехал в Лион и провел с нами пять памятных дней. Это были радостные встречи и бесконечные беседы единомышленников на самые разнообразные темы. В лице Георгиевского мы обрели не только весьма образованного человека, знатока многих языков, но и умного, волевого, прозорливого политика и дипломата. Несомненно, что равного ему в НСНП не было. Больше того, вглядываясь в прошлое и оценивая тогдашних эмигрантских политиков, почитавшихся авторитетами, я пришел к заключению, что и в этой среде равных ему не было тоже. Георгиевского можно было как-то сравнивать с профессором Иваном Александровичем Ильиным, страстно и убедительно проповедовавшим в своем журнале «Русский Колокол» идеи борьбы с большевизмом, но Ильин был все же не столько политиком, сколько блестящим и в своем роде единственным национальным русским философом.

М. А. прекрасно разбирался в тонкостях идеологических и программных проблем, ему были ясны ближайшие задачи Союза и способы борьбы, у него не было никаких иллюзий по поводу огромных трудностей, которые нужно было преодолеть «На далеком пути» — так назывались многие его статьи, напечатанные в союзной газете «За Россию».

Рассказывая о деятельности и людях Белградского отделения, М. А. высказал откровенно Рончевскому, Альтову и мне свое мнение о председателе Исполнительного Бюро Викторе Михайловиче Байдалакове. Впоследствии мы убедились в его правоте. При всех своих положительных качествах, Байдалаков не был лидером, властным и авторитетным, какой требовался для возглавителя революционной организации. В его характере была какая-то застенчивость, не было полной уверенности в себе, не умел он разбираться в людях, часто совершал непростительные ошибки. Но до тех пор, пока около Байдалакова были такие советники, как Георгиевский, в Союзе не чувствовались отрицательные черты его характера. А у Георгиевского было изумительное чувство такта, и то, что он советовал председателю Исполнительного Бюро, члены Союза воспринимали как решение и мнение Байдалакова.

В наших беседах Георгиевский высказал свою неудовлетворенность деятельностью Центрального Правления отдела и Парижского отделения. Париж был столицей русского Зарубежья, и это обстоятельство настоятельно требовало превращения Парижского отделения в сильный поместный центр НСНП, тем более, что его председатель, герцог С.Н. Лейхтенбергский, жил в Париже. В словах Георгиевского чувствовались невысказанные до конца опасения за судьбу нашего дела во Франции. Мы и сами считали, что Парижское отделение могло бы действовать более активно, и со своей стороны обещали М. А. всяческую поддержку.

Действительно, в Париже не все было благополучно. Развитию деятельности Союза в Париже мешали невидимые на поверхности, но действенные в подполье тайные пружины «посторонней силы».