(2. Получение Максимовым «Континента»)

Из всех эмигрантских писателей в Максимове советское самой низшей пробы было если не сильнее, то заметнее. Не зря он получил в эмиграции прозвище Пахан. Без всякой связи с воровским миром: в умах эмигрантов «пахан», скорее всего, был синонимом понятия «хозяин». А быть хозяином Максимов хотел яростно, жадность к власти и деньгам в нем жила крутая. Однако с «вышестоящими» он умел себя вести: Аксель Шпрингер, западногерманский издатель, яростный антикоммунист, целенаправленно стремящийся к объединению Германии (и только чуток не доживший до нее), дал ему журнал «Континент» (правда, исключительно убыточный). Американцы поэтому тоже финансировали его журнал.

Я пишу чаще всего «американцы», а не ЦРУ, поскольку деньги для антикоммунистической эмиграции шли не всегда от этого разведывательного управления, они поступали из конгресса США, а также из других стран и предприятий. Некоторые политические партии Западной Европы тоже считали выгодным время от времени подбрасывать деньги борцам против советского коммунизма, особенно во время предвыборных кампаний. В НТС своеобразным послом по собиранию средств был одно время Столыпин Аркадий Петрович (умер в 1990 г.), сын Петра Аркадьевича, а меня, поскольку я тоже жил в Париже и говорил по-французски, назначили его заместителем. Поэтому могу свидетельствовать, что на борьбу с советской властью давали средства многие организации и партии во многих странах.

Я старался не участвовать в эмигрантских «перебранках» (а они кипели вовсю), однако в «Русской Мысли», своеобразном центре эмиграции, найти нейтральное пространство и остаться в нем было очень трудно (если вообще возможно): все равно что-то где-то ляпнешь, особенно после бутылки водки или литра вина. Тот факт, что Максимов поселился в Париже на улице Лористон рядом с Триумфальной Аркой, в паре метров до Елиссейских полей, сразу вызвал бурю зависти, как и получение им «Континента».

Посыпались доносы. Насколько я помню, только в доме НТС на улице Бломе активно не любили сплетни, подклепы и доносы; там открыто гордились своей принадлежностью к будущим строителям России, своим бескомпромиссным антикоммунизмом, своей принадлежностью к организации, одним из девизов которой были прекрасные, но отдаленные от реальности слова: «Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена».

Но это, разумеется, совсем не означало, что в НТС старались, получая чужие сплетни и доносы, забыть о них. Мы действительно презирали всю эту иммигрантскую кухню, однако пользовались ею, чтобы привлечь на свою сторону того или иного человека. В этом подчеркнутом презрении к сплетням и доносам была также явная гордыня, чего скрывать.