(8). Алая кровь бунтарства

Все начинается с литературной фронды молодежи. Слово теперь за ней.

В своем реферате в Лондоне один из руководителей НТС — А. Н. Артемов — делает следующий анализ:

«Если считать, что люди, в среднем, начинают систематически помнить жизнь лишь с пяти лет, то в 1964 году помнящих революцию 1917 года можно было бы насчитать всего лишь около 17 % населения. Годы нэпа могли бы помнить около 30 %, ежовщину — около 45 %.

С другой стороны, около 45 % населения не помнит войны, а около 35 % и родилось после нее. Примерно 33 % (треть населения) не помнят Сталина, а свыше 25 % (более четверти населения) и родилось после его смерти» («Посев», 24 апреля 1964 г.).

Молодые люди, занимающиеся поэзией... Только ли поэзией? Вероятно, и не занимались бы ничем другим, если бы тоталитарная власть не стала душить с самого начала их свободного творчества. Но власть ополчается сразу. Показывает клыки при виде молодежи, читающей стихи у памятника Маяковского. Это видно, например, из статьи «Кубарем с Парнаса»:

«Этот крик они не прочь были выдать за некую, собственную политическую программу... В. Носов — в прошлом студент Института иностранных языков — презрительно сплевывал, когда при нем говорили о том, что для нас свято. В. Буковский — в прошлом студент биолого-почвенного факультета МГУ — разносил сплетни из антисоветской зарубежной прессы... Не удивительно, что таких „прогрессистов“ используют всякие злобствующие отщепенцы. Так возник, отнюдь не как Афродита из пены морской, некий Ю. Галансков, вызвавшийся играть роль „теоретика“. Сам он стихов не читал, подбивая на это легкомысленных дурачков, заболевших манией славы. Галансков клеветал на наш народ, старался духовно растлить неопытных» («Комсомольская правда», 14 января 1964 г.).

Галансков — член НТС. Но главное то, что он герой — человек, способный, по советской терминологии, «духовно растлить», а по общечеловеческой терминологии, — побудить лучших к борьбе... В конце 1961 года Галансков выпускает подпольный журнал «Феникс». Помогали Галанскову Эдуард Кузнецов и Владимир Осипов — два имени, которые тоже войдут в хронику освободительной борьбы... 20 декабря 1962 года, на пресс-конференции в Париже, «Грани» представляют экземпляр «Феникса» — единственный экземпляр, попавший в Зарубежье... 8 марта 1963 года «Посев» печатает строки «Человеческого манифеста», запомнившиеся каждому из нас:

«Вставайте! Вставайте! Вставайте!
О, алая кровь бунтарства!
Идите и доломайте
Гнилую тюрьму государства!»

1965 год... Зарождается «СМОГ». Сообщество молодых литераторов. Расшифровка четырех букв — «Смелость, Мысль, Образ, Глубина». Члены СМОГа составляют свой Манифест. В нем говорится:

«Современное искусство зашло в тупик, повернуть назад и найти выход оно не может... Национальное искусство умерло. Мы его должны и обязаны воскресить» («Посев», 2 июля 1965 г.).

Власть принимает по отношению к СМОГу иронический тон. Это явствует хотя бы из фельетона Л. Лиходеева «Отраженная гипербола»:

«Самое молодое общество гениев, чей лозунг „Смелость, Мысль, Образ, Глубина“, а основа творчества — Сжатый Миг Отраженной Гиперболы, издало свой манифест. Говорят, его всенародно огласили где-то возле памятника.

Манифест как манифест. Он исправно отражает новую эру в искусстве и приводит свод правил, в результате реализации которых искусству будет хорошо. Оно зацветет и заколосится» («Комсомольская правда», 20 июня 1965 г.).

Ирония, плохо скрывающая зарождающуюся тревогу. От прямых репрессий против СМОГа власть пока что воздерживается.

{Однако первые мероприятия КГБ уже налицо. 13 февраля 1964 г. был арестован поэт Иосиф Бродский. Его судят в Ленинграде как «паразита». Дальнейший ход репрессий хрущевский режим завещает брежневскому}.

«Смогисты» не только пишут, но и выступают открыто. 14 апреля 1965 года — митинг на площади Маяковского. Присутствуют сотни молодых людей. Плакаты: «За свободу слова!», «За свободу искусства!». Шествие по улице Горького к Центральному дому литераторов. Задержано 17 участников...

11 февраля 1966 года «Посев» публикует призыв СМОГа; в нем говорится:

«Наша душа нужна народу, нашему великому и необычайному русскому народу... Нас мало и очень много... Сейчас мы отчаянно боремся против всех. От комсомола до обывателей, от чекистов до мещан, от бездарности до невежества — все против нас. Но наш народ за нас, с нами!» (место и время — «Россия, XX век»).

В поддержку смоговцам зарубежный НТС мобилизует своих иностранных друзей. Вскоре после опубликования воззвания образуются на Западе группы содействия СМОГу. Первые комитеты — в Осло и в Бергене (Норвегия), в Мальме (Швеция), в Копенгагене (Дания). Во Франции образуется группа «Ар э прогрэ» (Искусство и прогресс), в Бельгии — «Фламандский комитет солидарности с Восточной Европой».

Начало 1966 года — это, по существу, время конца поэтической фронды. Пока имели место ее последние взлеты, в Москве и в других городах страны уже началась прямая политическая борьба.