(4. «Фольга». Склонение собственных имен.

Вся книга в формате PDF (19,2 MB)

Кстати, архаичность и современность вариантов понятие весьма относительное. Многие ли знают, что еще лет пять-десять назад все без исключения словари считали допустимым ударение в слове «фо́льга» только на нервом слоге. И лишь с середины 90-х годов нашего века стали появляться издания, предлагающие ударение на «а» и снабжающие ударение на «о» той самой пометой — «устар.»? Далеко не бесспорным представляется и положение, сложившееся со склонением (точнее, с новоприобретенной несклоняемостью) мужских украинских фамилий на -енко.

Вообще-то вплоть до середины нашего столетия мы [365] пивали чаи у Короленки или с Шевченкой и видали Григоренка (вариант: Григоренку), что, между прочим, было вполне согласно с нормами литературного украинского языка и отвечало (отвечает и сейчас) живому словоупотреблению нашего народа — особенно в местах совместного проживания с украинцами (в том числе, и со ссыльнопоселенцами на Урале, в Казахстане или на Дальнем Востоке). И вдруг примерно после смерти Сталина нам приказали знаться с Григоренко, бывать у Короленко, помнить о Шевченко. Поверьте, я отнюдь не сталинист и безоговорочно уважаю Никиту Сергеевича за разоблачение культа личности и массовую реабилитацию. Но не могу отделаться от уверенности, что новация сия пошла именно от по-жлобски хохляцкого (не украинского же!) хрущевско-брежневского окружения. Как всем парвеню, им очень хотелось откреститься от своего здорового мужицкого происхождения, а тут еще глагол «склонять» в применении к людям приобрел явственно уничижительный опенок. К тому же, звучать по-иностранному выскочкам всегда казалось как-то «красивше». «Весь я в чем-то норвежском, весь я в чем-то испанском...». Как можно склонять вельможные фамилии «Кириленко», «Черненко» и прочих бар? Наши угодливые радиодикторы и телеведущие намек поняли с полуслова, а та «прослойка», что сегодня называется интеллигенцией, но Солженицын зовет «образовалщиной», привыкла учиться грамоте не у Пушкина и Гоголя, а у вождей и телезвезд. И пошло, поехало... Дурной пример заразителен, и сегодня начали уже писать «в городе Москва». Если мы не вернемся к склонению шевченок и григоренок, то вполне возможно, в XXI веке в «несклоняемые» попадут и петровы с ивановыми. А что? Теоретическое обоснование [366] готово хоть сейчас: «Имена собственные не склоняются», — вот и вся недолга!

Между прочим, весьма специфические поползновения в этом направлении уже были. В давних чекистских протоколах можно прочитать о проведении обыска «у гражданина Иванов» или о показаниях «гражданина Петров». Это чтоб по безграмотности запутавшись в падежах, не перепутать мужчину с женщиной. Должен признаться, связь пыточной практики с надругательством над языком и несклоняемостью фамилий выглядит нравоучительно...

Впрочем, не все так просто. Насколько мне известно, несклоняемость топонимов пошла от военного словоупотребления, когда было жизненно важно при согласовании операций не допускать ни малейших разночтений во избежание вполне возможной и смертельно опасной путаницы между сходно звучащими названиями. Наши армии захватывали плацдармы на берегу реки Дунай и готовили наступление на группировки немецко-фашистских войск в городе Прага. Вся страна на протяжении пяти лет с напряжением вслушивалась в эти сводки и привыкла к принятой в них языковой модели. Но ежели мы не собираемся подобно Ивану Грозному итти походом на Новгород или Псков, приличнее все же вернуться к мирному и нормативному словоизменению как географических названий, так и фамилий.