1. СОЛИДАРНОСТЬ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ

Как и его учитель Лосский, Левицкий — мыслитель скорее синтетического склада, и его книга «Основы органического мировоззрения», по его собственным словам, «представляет собой попытку дать, в форме систематического изложения, органическую сводку положительных достижений современной философской мысли». В скромной форме изложения, напоминающего учебник и предназначенного по мысли автора не для специалистов, а для мыслящей интеллигенции, Левицкий предлагает в ней, в сущности, целую философскую систему органического персонализма, во многом близкую системе его учителя Лосского. В теории познания (гносеологии) это интуитивизм в стиле Бергсона, Франка и Лосского. В учении о бытии (онтологии) акцент поставлен на проблеме бытия и сознания (для Левицкого это проблема структуры знания), а на противопоставлении механического органическому и на принципе возрастания и усложнения бытия. Соответственно этому в учении о личности и обществе Левицкий больше следует за Франком, чем за Лосским, давая, однако, еще более детальный анализ взаимоотношения солидарности и борьбы, начиная с органической природы. Это наиболее оригинальная часть работы Левицкого, и на ней мы и позволим себе остановиться, ибо именно она представляет собой, наряду с его учением о свободе, его главный вклад в солидаризм.

«Строение всякого органического целого, — пишет Левицкий, — таково, что части его также являются целостностями низшего порядка. Они суть не просто единства, но многоединства».

Подобно Лосскому, усматривающему своего «субстанционального деятеля», т. е. личностное, активное начало, своего рода субъект, уже в материальном атоме, Левицкий усматривает проявление начала некоей «предсолидарности» в любой функционирующей как целое системе, составные части которой гармонически взаимодействуют друг с другом. Он смело говорит о солидарности органов, составляющих единый (или точнее «многоединый») организм. «Эта внутрииндивидуальная солидарность, — пишет он, — настолько первична, что, вероятно, с трудом будет усвоена умами, слишком привыкшими к механистическим шаблонам мысли. Однако она составляет первофеномен жизни. Более ощутима солидарность, существующая между особями данного рода, родовая солидарность. Примерами ее особенно яркого, доходящего до степени организации выражения, могут служить государства пчел и муравьев...»

Анализ феномена взаимопомощи и инстинктивной солидарности в органическом мире и данные современной фито- и биосоциологии служат, однако, Левицкому лишь введением к анализу сознательной, морально обусловленной солидарности среди людей, которую он ясно отличает от условной «предсолидарности» в живой материи.

«В отличие от бессознательной природной солидарности, солидарность в человеческом обществе, — пишет Левицкий, — имея природную основу, носит сознательный характер. Она выражается в направленности поведения групп на общую цель и во внешнеорганизованных путях ее осуществления, путем разделения труда и социальных функций... Отрицательные последствия этой замены инстинкта рассудком выражаются в том, что людские сообщества, по сравнению с природными, менее сплочены, более склонны к распадению. Целый ряд людских сообществ образуется на основе взаимной выгоды. Но есть и сообщества, образовавшиеся не столько по утилитарным, сколько по иным, более глубоким мотивам. К их числу принадлежат, прежде всего, — в порядке генетическом — семья и племя. В их основе лежит не столько общность частных интересов, сколько общность бытия, общность уже сверхъутилитарного порядка... Сознательной волей к совместной судьбе объединена, однако, и нация, на данном этапе исторического развития человека представляющая собой классический образец органического целого».

Согласно Левицкому, бессознательная, инстинктивная, природная солидарность, солидарность семейная и племенная, солидарность национальная и государственная и, наконец, солидарность общечеловеческая — представляют собой различные формы, но и как бы восходящие ступени одного и того же принципа. «И не трудно показать, — пишет Левицкий, — что солидарность между членами данного социального целого существует ради служения этому целому. Солидарность вне служения есть прекраснодушная утопия, и все проповеди подобной солидарности, лишенной смысла и онтологической основы, становятся скучными и никому не нужными».

Левицкий рассматривает солидарность не только как нравственное, этическое, но и как онтологическое, бытийственное начало. В его глазах солидарность — не только то, что должно быть, но и то, что уже есть. В учении о бытии, в онтологии он исходит из классического положения Аристотеля: «То, что является по природе последним, появляется во времени как первое; и то, что является по природе первым, появляется во времени как последнее». Аристотель хотел сказать этим, что в порядке онтологическом, в структуре бытия, — как сказали бы теперь, — низшие формы изначально подчинены высшим. Развитие есть раскрытие того, что свито. Применяя это положение к солидарности, Левицкий пишет:

«Подобно тому, как высшие формы бытия невыводимы из низших, так же и высшие формы солидарности невыводимы из низших: так, солидарность национальная не есть простой продукт развития солидарности семейной или племенной, солидарность в человеческом мире не есть просто продукт развития природного инстинкта взаимопомощи... Высшие формы бытия пользуются низшими как материалом для своего воплощения. Развитие и воплощение суть один и тот же феномен, рассматриваемый снизу, как результат развития, или сверху, как воплощение замысла. При рассмотрении сверху низшие, частные формы солидарности суть лишь ступени воплощения солидарности универсальной, выраженной в наиболее чистой форме в идее христианской любви».

Ход мысли Левицкого здесь прямо противоположен марксистскому. Для материализма ведь типична редукция, «игра на понижение», сведение сложного к простому, высшего к низшему, объяснение идейной жизни классовым интересом, целесообразного поведения — рефлексами, физиологии — химическим обменом вещество.