(2. Ты не пришла. Сердце вмиг опустело...)

Вся книга в формате PDF (19,2 MB)

3

Ты не пришла.
Сердце вмиг опустело.
Гулко в ушах отдаются часы.
Небо завернуто
  в простыни белые,
Словно сентябрьский дождь моросит.
Нет виноватых,
И нет обиженных.
Только усталость крадется украдкою. [286]
Что с нею сделаешь,
  с этой бесстыжей
Старухой
С томительными повадками?
Скажи мне,
Быть может, что-то случилось —
Я ведь не знаю:
  доконали дела,
Иль по какой-то тоскливой причине
Ты захотела
  побыть одна?

Напрасно.
Никто не ответит.
Не мучься.
Должно быть, разминулись ваши пути.
Только шевелятся
  губы беззвучно
В пустынной,
  холодной
    ночи.
Только упали
  руки бессильно
Звенящим стеклянным дождем.
И в кресло
Садится кто-то без имени,
Кто не был никем
  никогда
    рожден.
Горе!
Ему на дверь не покажешь.
Он будто прирос
  к сиденью пружинному.
Кто бы подумал,
  что может быть страшен
Так пошло подобный
  камню могильному. [287]

Вот он. —
Скривился щеками колючими,
Шипит, лицемерит
  глазницами жгучими:
«Я ж говорил тебе —
Грезы не сбудутся.
Бесплодно плесканье
В романтической лужице...
Не веришь?
  — Напрасно.
Мне ль с тобою не справиться?
Знаешь,
Мне не впервой
Управляться с упрямцами.
Ты и сейчас ведь
Живешь не беспечно.
А лет через двадцать...
Да ты и не вечный...»

В пустынном углу
Раздается смешок —
В тени закутавшись,
Призрак хрипит.
Небось, на свету издеваться б не смог,
Темный,
  безликий
    бандит!
Скорей к выключателю!
Слышен щелчок,
Но поздно:
  свет не горит!

В предвиденье смерти
Упал на порог
Во́рона скорбный комок. [288]

4

А назавтра,
Словно в воскресенье,
Солнце льет бодрящие лучи,
Школьники в весеннем упоенье
Надувают разноцветные мячи,
Ломятся хозяйки в магазины,
Начинается футбольный матч,
Грибники везут домой корзины,
Слышно, как старается трубач...
И никто
Не видел и не знает
Жив ли —
  нет
Покинутый чудак.
Только так всегда и умирают
Не принявшие
  всесильных лживых благ.

Жизнь вся
С рожденья до смерти
Перекручена,
  сдавлена,
    смята.
Люди,
  поймите,
    поверьте:
Нелегко
  с глоткой, заткнутой кляпом.
Глохнет крик.
В обреченности жуткой
Стонет мозг,
  пожираем огнем. [289]
Ежедневно,
  за сутками сутки
Та же пытка
  и ночью и днем!

Ворон
  вынести пытки
    не смог
Ворон упал на порог.
Жив
  или мертв —
    неважно:
Гость безымянный
  страшен.
Комната,
  впрочем,
    уже пуста:
Призрака ждут
  другие места.
Ворон тоже
  куда-то исчез.
Наверно,
  улетел в лес.

Не кощунствуй.
Во́рон не воро́на
С перебитым в панике крылом.
Для него
  лесных деревьев кроны
Не заменят
  выстраданный дом.
В этот час,
Неисправимо верен,
Он туда
  неровно прилетит, [290]
Чтоб узнать,
  как, призраком прострелено,
Сердце обращается в гранит.
Тяжесть крыльев
  еле поднимая,
Глухо каркая
  от боли в голове,
Вспоминает он
  пьянящий запах мая,
Пряный запах
  в солнечной траве.
Он не хочет верить
  в дождь осенний,
Он не помнит
  горя и обид,
Что бы ни шептали
  ночью тени,
Все равно —
  забудет и простит.
Но напрасно Ворон ждет,
  застынув,
На ветру,
  как черный пьедестал.
В доме тихо,
  холодно,
    пустынно.
Блеклых окон
  мертвенный оскал.
Он чужой
Сегодня,
  как и раньше.
И теперь,
  пожалуй,
    навсегда. [291]
Все напрасно.
  Горизонта дальше
Закатилась
  ворона звезда.

А в скверах
Дети играют беспечно,
Старушки вяжут чулки,
Кто-то идет на интимную встречу
Возле часов у реки.
Кто-то рисует, кто-то читает,
Один над книгой заснул,
Неохотно проснулся от собачьего лая
И бросил книгу на стул.
А в дальнем углу,
  возле самой дороги
Белобрысый один лилипут
Птицы нашел
  незнакомой и строгой
Черный взъерошенный труп.
Он крылья разбросил,
  как будто кого-то
В последний момент
  захотелось обнять.
С землею ль свести
  последние счеты,
Иль просто
  предсмертную
    дрожь унять...

И вскоре народ,
На новости падкий,
С жаром рассказывал
Каждому в парке, [292]
Что птицу мальчишка
Сбил из рогатки,
А смерть наступила
У нее от инфаркта:
Об этом профессор
Сказал в зоопарке.

И где-то поодаль
  от темной парадной
Под гулкое
  эхо могильное
Торжествующий хохот
  раздался злорадно
Существа
  без лица
    и без имени.

1971 [293]