(9. Только бы к Таврическому саду...)

Вся книга в формате PDF (19,2 MB)

* * *

Только бы к Таврическому саду,
К листьям облетающим поспеть —
Вот и все, что мне, пожалуй, надо
(Да с друзьями видеться не сметь).

Наших дней неведомая слава
Над страною вороном кружит.
Верно, падаль чует, что по праву
Ей, бессмертной, здесь принадлежит.

11.09.1976 [161]

* * *

Туман — слепец: идет, споткнется, встанет...
Так ищет крова каторжник-беглец.
Так Одиссей блуждал по морю, как во вражьем стане,
Печальный муж и царь. Почти бедняк. Хитрец!..

Судьба предвидена. Чего же опасаться!
Вручить богине рваный плащ — свой страх,
Кивнуть знакомцам (друга нет) и двинуться бескрайним плацем...
Не к плахе ли? Но разве дерзновенность сердца — прах?

Эгидоносная! Прости за панибратство.
Друг с другом пряно шутим мы порой.
Ты знаешь: безмятежной мудрости набраться
Едва ли хочет друг лукавый твой.

Зовут моря. И двадцать лет, как песня!
Потерян флот, и ждет позорный плен.
Но бурю каждую готов просить: «воскресни!»
За Навсикаин смех и голоса сирен.

13.09.1976 [162]

* * *

Словно кипа грязной овечьей шерсти,
Скатилась туча в долину с горы.
Это сентябрь, мой вечный сверстник,
Пышной печали открывает пиры.

Будет нашептывать стенам дощатым
Что-то такое, что заплачут они.
И по ветхим, уже проржавевшим скатам
Дождевою водой потекут мои дни.

15.09.1976

* * *

Занесло на край земли, в горние пределы,
Где орел вдовцом кричит о любови белой.

В опустевшей синеве видно так далёко...
Льется в горы с высоты одинокий клекот.

В немигающих глазах не найти укора...
Этим крикам перевод сделаю я скоро.

15.09.1976

* * *

И в памяти будут наградой моею
Библейские отроки — пастухи,
И дикие игры глухого Гехи́,
И что-то еще, что назвать не посмею...

15.09 — 13.10.1976 [163]

* * *

Та весна заповедной пребудет
В нашей памяти навсегда.
Не поверят когда-нибудь люди,
Что бывали такие года.

Выше всех облаков на свете,
Чище вьюг петербургской зимы
Говорил с нами ветер столетья,
И ему отвечали мы.

Запах одури майской тревожен.
Как во времени синюю брешь,
На безмолвную площадь брошен
Переулок, чуток и свеж.

Мостовая булыжником крыта,
Стук шагов прозрачен и чист...
Будут годы настежь открыты
В ту весну, словно в белый лист.

И какой окаянной мукой
Грянет бездна прощальный туш!
И какие выплеснут звуки
Скрипки наших прозревших душ!

20–21.09.1976 [164]

* * *

Уже заря плыла по небосводу
Неотвратимей Страшного суда,
Уже шумели пламенные воды
Родившегося дня, уже сюда
Гул доносился птичьего прибоя...
...А песен их стеклянное драже
Звенело тем неназванным тобою
Кусочком льда, что я согрел уже.

21.09.1976

СЕМИДЕСЯТЫ​Е

И было тихо, словно на погосте.
Страна плыла в невиданную даль.
И вместо роз мы приносили в гости
Насмешливую, едкую печаль.

Сменялись годы Буйвола и Тигра.
Век — кинодрама. Вот и свет погас!..
Вдруг вспыхнули томительные титры:
Четвертый акт столетья шел для нас.

22–23.09.1976

* * *

Ночь выдергивала звезды,
Словно зубы с десен неба,
Бились во весь рост о воздух
Оголенных молний нервы. [165]

Дождь стыдился литься крупно:
Он мужчина — сдержит слезы.
Только слабым недоступно
Излеченье без наркоза.

Жизнь поет жесточе грома.
Гордым — словно звездам, голо.
...Вдруг взорвались туч хоромы —
Так гроза приходит в горы.

13.10.1976