(8. Занавеской черной, неприютной...)

Вся книга в формате PDF (19,2 MB)

* * *

Занавеской черной, неприютной
Я еще укрыться не хочу.
Но зовет порою голос лютни
В путь по золотистому лучу.

И никто тогда корить не станет
Жизнь неисполнимую мою.
Тихо-тихо облако растает
У эпохи новой на краю...

30.05.1976 [156]

* * *

Мне всякой ночи каждый час бесценен,
Как черный жемчуг, смоляной агат,
Как темный плеск волос моей любимой,
Невольник-негр для нищего вельможи,
Как смертнику — последнее свиданье,
Как омут — колдуну, монаху — скит,
Ученому — безмолвье кабинета
И одиночество...
  Мне ночь сродни,
Как заключенному — тюрьма и жажда
Ничком в траву свалиться, чтоб обнять
Всем телом плоть бугристую земли,
Как юной розе на заре — роса,
И говор струй — ущелью на рассвете.
Мне ночь нужна, как жизнь.
  Как мысль.
    Как день.

14.07.1976

* * *

Тогда я начинаю понимать...

А.Ахматова

Бывает так: весь мир как будто вымер,
Вокруг — святая пустота.
Не я, но Некто мое носит имя,
Как бы глядящий вдаль с моста.

Неуловимый космос паутинкой
Витает где-то рядом, здесь:
В воде ли он таится невидимкой,
В тумане брезжит ли, — но есть! [157]

И тот, Не-я, как пес, нагнав добычу,
Недвижен — каменный азарт!
Но след пропал. Лишь запах слышен дичи.
И лист, что снег, искрит в глазах.

Но вот сгустился словно б самый воздух,
Комком пульсирует тугим.
Поймать, схватить его, пока не поздно!
Платить смертельные долги!

Всей хищной плотью напряжен, нацелен.
Весь свет висит на волоске.
Мгновенье — и ловца отпустит тело,
Метнувшись в найденном рывке.

Но эти дни!.. Нет мне жесточе доли! —
Молчит озвученная мгла.
Мне так нехорошо, как будто болен.
А мысль беспомощно гола.

Я ничего не вижу и не слышу,
Я так до омерзенья нем,
Что сам не знаю, я ли смерти тише,
Иль это жизнь молчит во мне.

Так корчится запойный алкоголик,
Заветной стопки не сыскав,
Так боль зубная зло и глухо колет,
Так при удушье бьет в висках.

Но вытесать мне слишком много должно
Из глыбы молчаливых слов.
И казни нет страшней, чем звуком ложным
Спугнуть неведомый улов.

19–20.07.1976 [158]

* * *

Ни в граде державном, ни в тюркском селе
Не перестанет биться сердце в золе.

Друзья и подруги сходятся в круг.
Каждый — звезде или розе супруг.

И каждая — дикому ветру жена,
Утром морозным на позор рождена.

Ни влажною ночью, ни огненным днем
Не оставляют с несчастьем вдвоем.

За это биение света и слов
Я расплатиться всей жизнью готов.

Но жертвы не примут они никогда,
Мертвые ныне, молодые всегда.

7.08.1976

* * *

Все мертвое будет мертвым.
А все живое — живым.
И сердцу чужды увертки.
И камень на нем недвижим.

Я с каждым уходом старею
На одну из оставшихся вер:
Ведь даже запах сирени
Поет об опавшей листве. [159]

А осень забьется в щели,
Когда зелень и синь вокруг.
Ее приглушенный шелест
Ты разве не слышишь, мой друг?

В крови покаянной аорты —
Горькая нежность вин.
...Но мертвое будет мертвым.
И только живое — живым.

14.08.1976

ПРЕЛЮДИЯ И ВАРИАЦИЯ

1

Увидишь пепельный рассвет,
Пройдешь туманною Невою,
Узнаешь: места в мире нет,
Где нас бы не было с тобою.

И будет воздух каменеть,
И Гавань липами шуметь,
И беспризорных шлюпок ряд
Молчать, как столько лет назад. [160]

2

А соты азиатских лун,
А горных трав сухая горечь
Еще не раз встревожат полночь
Пятном дрожащим на полу.

Но вспомнятся тебе не горы,
Но наши призрачные споры,
Стихов бессмертная печаль
И тень, что встанет у плеча.

16.08.1976