ВЕНГЕРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

19 октября 1956 года народное брожение в Польше достигло своей высшей точки. Массы вышли на улицы. VIII-ой пленум ЦК ПОРП, вопреки желанию неожиданно прилетевших в Варшаву руководителей КПСС, избрал генеральным секретарем ПОРП Гомулку. 23-го октября вспыхнуло восстание в Венгрии.

Совещание Совета Союза, анализируя события в Польше и Венгрии, пришло к следующим выводам:

… «События в странах „народной демократии“ не могут остаться без далеко идущих последствий и в нашей стране.

Они окончательно дискредитируют „коллективное руководство“ КПСС, которое не способно справиться с начавшимся развалом коммунистического блока и вынуждено или идти на уступки и демократизацию, или, проявляя свою террористическую сущность, прибегать к кровавым расправам…

В руководстве КПСС эти события обострят межфракционную борьбу. Следует считаться с наличием, по меньшей мере, трех тенденций:

а) сторонников вооруженной интервенции, подавления освободительных стремлений порабощенных народов силами армии, кровью наших солдат;

б) сторонников временной передышки в борьбе с реформистскими группами типа Гомулки с тем, чтобы при благоприятной обстановке вновь вернуться к сталинским формам организации коммунистического блока;

в) сторонников соглашения, компромисса с коммунистическими лидерами типа Гомулки для сохранения коммунистического блока в новых формах.

Борьба этих тенденций будет еще больше ослаблять руководство КПСС.

Эти события окончательно разрушат миф о единстве „социалистического лагеря“…

События в странах „народной демократии“, ускоряющие разрушение коммунистического режима, ставят перед нами по-новому следующие задачи:

1. Вскрывать антинациональную сущность власти, политика которой привела к тому, что другие порабощенные народы свою ненависть к коммунистическому режиму переносят на нашу страну и народ. Разрушать миф о том, что власть якобы защищает национальные интересы России.

2. Активнее соучаствовать в освободительной борьбе других порабощенных народов, утверждая солидарность всех революционных сил.

3. Разъяснять, что в нынешней обстановке открытые революционные выступления оправданы и, независимо от непосредственных результатов, ведут к освобождению. Ни одна капля крови, пролитая в борьбе за свободу, не пропадет даром».

(Из резолюции совещания Совета НТС по поводу событий в Польше и Венгрии, 26 октября 1956 г.)...

Еще раз вернулся Совет НТС к событиям в Польше и Венгрии на своей сессии 11–17 февраля 1957 г. На этот раз, однако, в основу обсуждения была поставлена взаимосвязь венгерской революции (а также внутрипартийного переворота в Польше) и общественно-политических процессов в нашей стране.

«Идейно-политическое банкротство коммунизма, разлад и шатания в рядах КПСС, обнаружившиеся на XX съезде, повлекли за собой внутрипартийный переворот в Польше и революцию в Венгрии», говорится в резолюции Совета («О современном этапе революционной борьбы и его конечных целях»).

«Венгерская революция», говорится далее, «вызвала в нашей стране широкий отклик и оставила как в народном сознании, так и в сознании власти, глубокие следы.

Она показала нашему народу реальную возможность освободительной революции в условиях коммунистической диктатуры. Она ускорила темпы революционного процесса в России, увеличивая интерес населения к правдивой информации о событиях, в частности, информации, исходящей от НТС, что содействовало распространению в толще народа нелегальных информационных и революционно-аполитических материалов. Она, вместе с тем, — грозный пример для власти; в рядах КПСС этот пример не может не обострить процесса внутреннего разлада и деморализации.

Революция в Венгрии обнаружила полную несостоятельность коммунистической партии, распавшейся в первые революционные дни. Таково первое предупреждение истории руководству КПСС.

Умеренные требования реформистских кругов венгерской партийной интеллигенции при наличии общей революционной ситуации в Венгрии стимулировали стихийный взрыв. Основную роль в нем сыграли рабочие и молодежь, т.е. те слои населения, которые согласно марксизму-ленинизму должны быть опорой режима и его сменой. Таково второе предупреждение истории руководству КПСС.

Венгерская революция проходила не под знаком возвращения к старому помещичье-капиталистическому порядку, существовавшему в стране до 1945 года, а за установление нового строя. Народ боролся за установление правового строя народовластия, социальной справедливости, свободы и независимости, т.е. во имя всего того, что народу обещал, но чего ему не дал коммунистический режим. Таково третье предупреждение истории руководству КПСС.

Однако в силу своего идейного и политического вырождения и окостенения, обусловленных порочностью самой доктрины марксизма-ленинизма, руководство КПСС неспособно внять голосу истории; обреченное действовать в узких пределах реакционной догмы, руководство КПСС не способно учесть и уроки венгерской революции и предотвратить развитие революционной ситуации коренными реформами.

В результате венгерской революции самым широким кругам нашего народа по меньшей мере стало очевидно:

— коммунистическая власть, называющая себя „мудрой“, оказалась не в состоянии ни предвидеть, ни предотвратить событий в Венгрии;

— власть, на словах отстаивающая принципы миролюбия, гуманности и невмешательства, послала войска подавлять венгерскую революцию, расстреливать венгерских трудящихся;

— власть, притязающая быть глашатаем истины, путается в собственных сообщениях о Венгрии и явно скрывает подлинный ход и всенародный характер венгерской революции.

У власти же под влиянием венгерских событий обостряются ее нервность и подозрительность, растет боязнь перед идеологической неустойчивостью партийной интеллигенции, перед идейной неудовлетворенностью и брожением в рядах молодежи, перед ненадежностью армии, как инструмента для подавления народных восстаний, перед усилившейся политической активностью рабочих, перед возрастающим действием в нашем народе его организованных и целеустремленных революционных сил».

Переходя далее к последствиям венгерской революции в нашей стране, Совет отметил:

«Венгерская революция еще более углубила противоречия в правящем слое, с новой остротой поставила проблему личной ответственности, ускорила таким образом процесс дальнейшего расслоения правящего слоя.

Поставленная лицом к лицу с революционным движением и его идеологией, часть правящего слоя проявила колебания и сомнения. Борьба с революционным движением в этой обстановке становится для власти одновременно борьбой за сохранение своей опоры в правящем слое.

Иначе говоря, в борьбе с революцией власть впервые оказалась вынужденной бороться на два фронта: не только против революционных сил, но и против готовой покинуть ее части правящего слоя, предназначенного, по смыслу решений XX съезда, главным образом, для охранительных задач.

Одновременно с процессом расслоения правящего слоя выявляется и все больше изолируется партийно-бюрократическая каста. Эта каста, принадлежащая, главным образом, к аппарату властвования и проникнутая эксплуататорскими стремлениями, состоит из беспринципных и жестоких дельцов и карьеристов. Для них „осуществление идей марксизма-ленинизма“ — источник властвования и связанных с ним материальных выгод».

Развертывающаяся деятельность НТС в стране, проходящая на фоне раскрепощения общественного сознания от гипноза страха — наследия сталинщины, вызвала контр-мероприятия власти.

Но этот же разворот деятельности поставил Союз перед необходимостью вступить на новый этап революционной борьбы.

Характеристике мероприятий власти и определению нового этапа и его основной задачи посвящены III-й и IV-й разделы упоминаемой нами резолюции Совета НТС.

В них, в частности, говорится:

В разделе III-ем:

«Последние мероприятия власти против НТС (публикации, митинги, пресс-конференции, дипломатические ноты и т.д.) являются признанием нашего акта вторжения в политическую жизнь страны, признанием того, что о существовании НТС стало широко известно в народе. Более того, власть фактически легализовала возможность открыто говорить об НТС и этим облегчила его дальнейшее проникновение в социальную ткань страны.

Власть также признала идеологическую силу революционного движения и поэтому в ряде пропагандных мероприятий делается упорная попытка оклеветать НТС, отрицая его идейную сущность.

Власть пытается испугать реформистскую интеллигенцию грозным призраком народной революции, руководимой „молодчиками из НТС“.

Власть пытается скомпрометировать НТС в глазах части народа, приписывая НТС реставрационно-капиталистическую и антигосударственную сущность. При этом она вынуждена идти на популяризацию НТС. Она дает материал об актах вторжения НТС и тем самым складывает оружие перед той частью народа, для которой эта клевета на НТС не является ни инкриминирующим материалом, ни вызывающей доверие информацией.

Аргументы, к которым прибегает с этой целью власть, демонстрируют ее полную идейную безоружность. Клеветой о „долларах“ и „разведках“ можно пытаться опорочить борцов революционного движения, но не его сущность и не его идеологию. Этот, очень старый метод не может себя оправдать. Достаточно вспомнить, что сообщение о Кронштадтском восстании было сделано, за подписями Ленина и Троцкого, как о „белогвардейском заговоре... подготовленном французской разведкой“. Достаточно вспомнить, что многие и многие обвинялись в работе на „иностранные разведки“: от рядовой жертвы концлагерей до Тухачевского, Бухарина и даже самого Берия.

НТС как символ народно-освободительной революции, стал известен всей активной части народа. Главные цели революции и основная организационная идея стали достоянием всего народа.

Таким образом, закончился намеченный нами еще в 1949 году этап революционного процесса, этап распространения идеи революции и утверждения имени революционной организации в народе».