ПО ВОПРОСУ ОБ ОБЩИХ ПЕРСПЕКТИВАХ НАШЕГО ДЕЛА

То, что мы пережили в военный период, может быть определено как закончившаяся неудачей репетиция штурма власти в крайне сложной, трудной, во многом непредвиденной и непредвидимой обстановке.

На подобие революции 1905 года, несмотря на формальное поражение, эта репетиция показала нашу идейную силу. Мы, по существу, одержали победу и над врагом и над душами русских людей.

Больше того, относительно (по сравнению с другими российскими организациями — зарубежными или возникшими среди массы советских граждан) мы и в организационном смысле показали свою стойкость. Хотя абсолютно в организационной плоскости, в военный период, была проявлена наша наибольшая слабость, вызвавшая малую маневренность, провалы, потери сильнейших кадров.

Вопреки распространенному мнению наша малочисленность не сыграла решающей отрицательной роли — наши кадры оказались почти достаточными для того, чтобы играть руководящую роль во всем освободительном движении.

И тем не менее, на пороге нынешнего этапа, наше формальное поражение и столь же формальная победа советской власти создали в значительной части наших кадров психологию поражения, отрицательно сказывающуюся и по сей день.

Для уяснения себе разрушительной силы этой психологии достаточно оглянуться на события, происшедшие в окружающей нас эмигрантской среде, лишь косвенно захваченной военными событиями, идейная капитуляция перед советской властью, наплыв в союзы советских патриотов, возвращение на родину, большевизанство и т.д.

Нас охранила от этого разложения живущая в нас уверенность в правоте, ответственности, перспективности нашего дела.

Борьба между двумя этими чувствами — пессимистическим, вытекающим из психологии поражения, и оптимистическим, вытекающим из ощущения перспективности дела, и определяет собой картину нашей жизни и работы последних двух лет.

Для нее характерна — неудовлетворенность, прежде всего, темпами и ходом развития дела и, во вторую очередь, нашей организационной структурой.

Люди, находящиеся во власти «аффекта поражения», пытаются отмахнуться от внешних, объективных, исторических причин нашего неуспеха на прошлом военном этапе и хотят, путем анализа преувеличенных до крайности наших недостатков, спешно найти «рыбье слово», которое позволит в кратчайший срок наверстать упущенное. Не находя его, они обвиняют Союз в отсутствии широты взглядов, в недостаточной организационной четкости, в отсутствии плановости, в недостатке революционности и т.д. и т.п., не обращая при этом внимания на внутреннюю противоречивость предъявляемых Союзу требований.

Другие концентрируют свое внимание на нашей идейной победе и, отмахиваясь от предстоящих нам практических задач по свержению власти, зовут на путь только идейного совершенства, возводя «союзный дух» в ранг всеисцеляющего и универсального средства.

Иные результаты дает трезвое размышление, которое стало возможным, быть может, только сейчас, после того, как основной костяк нашего движения перевалил через гребень волны внутренних противоречий. Исходя из положения, что:

Темпы и ход развития дела, а также наша организационная структура, зависят почти в равной мере от напряженности соборной творческой деятельности наших кадров и от внешних, независящих от нашей воли, обстоятельств, а также от уяснения себе предстоящих нам задач, мы должны:

1. Подумать о способах максимального развития творческой деятельности прежде всего нашего актива.

2. Ясно представить себе обстановку, в которой протекает и будет протекать наша жизнь и работа.

3. Обрисовать главные из предстоящих нам задач. Для детализации и конкретизации этих задач перейдем к разбору нашего положения в обычных четырех разрезах: положения на родине, в иностранном мире, в эмиграции и в недрах самого Союза.