(9. Остальные материалы альманаха «Русское прошлое», № 3, 1992)

*

Кратко об остальных материалах 3-го номера альманаха «Русское прошлое». Отрывок из ценных воспоминаний Н. В. Савича («Из красного Петрограда на белый Юг») дополняет предыдущие публикации в журналах «Грани» (№№ 127, 129 и 130) и «Москва» (№№ 11 и 12 за 1991 г.).

В частности, Савич дает еще одно описание разных ориентации в русских антибольшевицких (в том числе кадетских) кругах в начале гражданской войны: одни надеялись на Антанту, другие (даже Милюков) считали, что «только немцы могут оказать нам реальную помощь, если мы сумеем доказать, что восстановленная с их помощью Россия будет им глубоко благодарна, явится их постоянным союзником и другом». Последняя точка зрения, видимо, разделялась большинством присутствовавших на совещании, описанном Савичем. Самому ему, однако, «казалось невероятным, чтобы немцы решились изгнать во время продолжающейся еще борьбы на Западе своих подневольных союзников и послушных вассалов-большевиков».

Савич оказался прав. В немецкой политике тогда возобладала близоруко-эгоистическая ставка на расчленение России: отторжение от нее Украины и Прибалтики (и опять-таки, как в странах Антанты, это произошло вопреки мнению военных, готовых помочь Белому движению...). А поскольку почвы для самостийничества на Украине тогда практически не было (Савич описывает соответствующую беседу с гетманом Скоропадским), то немцы поняли: правительство Скоропадского — «такие же самостийники, как и любой русский человек подмосковного района». Поэтому они перед эвакуацией «свели с ними счеты... выпустили против них силы анархии и разложения» (петлюровские банды и социалистов) (сс. 116–119). Этому же способствовала Антанта. Но тот факт, что через несколько лет Германия, стремясь изменить результаты Версальского договора, начала тайное сотрудничество с большевицкой Россией — свидетельствует о том, что [195] потенциал естественного русско-германского союза имелся. И будь в обеих странах более достойные правительства — судьба Европы могла сложиться иначе...

«Записки драгунского офицера (1917–1920)» А. А. Столыпина (племянника русского премьер-министра П. А. Столыпина) живо передают чувства верного России офицерства, которому нелегко пришлось в те трудные годы; среди прочего Столыпин дает одно из редких описаний турецкой оккупации Батуми после побед русской Кавказской армии.

Ген. Махров (который, по словам ген. Врангеля, «не прочь был поиграть „демократизмом“») ярко описывает тылы и штабы Вооруженных Сил Юга России.

Все эти публикации добавляют много фактов и черточек к уже отмеченной раскладке сил...

К более позднему периоду относятся воспоминания полк. П. В. Колтышева (участника похода Дроздовского полка от Ясс до Новочеркасска и последующих боев Белой армии вплоть до эвакуации из Крыма, затем парижского шофера такси и помощника ген. Деникина в эмиграции). Он с подробностями описывает положение русской эмиграции во время немецкой оккупации Парижа, в частности превентивный арест немцами многих русских деятелей (не только леволиберальных, но и правых, в том числе членов РОВСа и НТСНП). Его воспоминания, впрочем, подтверждают, что, в отличие от гитлеровских зверств на Востоке (где славянские народы подлежали порабощению), в Западной Европе немцы вели себя более цивилизованно, соблюдая даже правовые нормы (освободили заключенных эмигрантов, против которых не нашли улик, а освобождению Колтышева не помешали даже его пререкания с немецким командованием).

Для правильной оценки воспоминаний Колтышева следует, однако, отметить, что и в 1940 г. он продолжает верно служить ген. Деникину, разделяя его верность Антанте и мнение о моральной невозможности для эмигрантов поддержать немецкую интервенцию в России. Кое-где [196] это приводит его к неточным утверждениям, например: «русские белые воины не пошли с врагами России — немцами, а в рядах бывших союзных армий приняли активное и широкое участие в борьбе с общим врагом — Германией Гитлера» (с. 174).

Таких русских эмигрантов, воевавших во Второй мировой войне на стороне западных демократий, было мало: более всего во французской армии — около трех тысяч^{{40. Kovalevsky P. La Dispersion Russe. Chauny (Aisne). 1951. P. 41.}}, подлежавших мобилизации (в основном молодежь). Тогда как подавляющее большинство военной белой эмиграции отказалось воевать в армиях демократических стран (помня об уроке, полученном в годы гражданской войны!) и попытались бороться за создание независимой Русской Освободительной Армии на немецкой стороне: как вместе с бывшими советскими военнослужащими (РОА ген. Власова), так и самостоятельно — «Русский корпус», созданный в Югославии, 1-я Русская национальная армия Б. А. Смысловского-Хольмстона, казачьи части Краснова, Шкуро, Туркула^{{41. См.: М. Назаров. Миссия русской эмиграции. Ставрополь. 1992. Т. 1. Гл. 11–12; журнальный вариант этих глав в «Гранях» № 161 и № 162}}. И в эти тяжелые для России годы как старые, так и новые «союзники» опять-таки продемонстрировали, что друзей у России нет...

Интересно, что и в 1940-е годы в судьбе Колтышева отразились описанные проблемы гражданской войны. Арестованный немцами за свои прозападные симпатии, он оправдывает антинемецкую позицию ген. Деникина в 1918 году тем, что тогда немцы выдали большевикам белую организацию в Москве (вероятно, это соответствует действительности: для немцев тогда Добровольческая армия была союзницей Антанты), тогда как Англия «оказывала нам большую материальную помощь, без которой мы не [197] смогли бы вести боевые действия в столь широком масштабе» — что явное преувеличение, если учесть дальнейшее признание: «Правда, они могли бы оказать белым фронтам более существенную поддержку, и тогда большевизм был бы ликвидирован...» (с. 191).

Деникин же, напомним словами Колтышева, в начале гражданской войны верил обещаниям союзников по Антанте и сохранял им верность настолько, что действовал себе во вред: «...„Мы, русские, мира с немцами не заключили“, — любил говорить генерал Деникин. И когда в 1918 году немцы предлагали свою помощь Добровольческой армии, он категорически отвергал ее (соглашаясь, однако получать немецкие боеприпасы через посредника, ген. Краснова. — М. Н.). И когда в июле 1918 года немецкая кавалерия, стремясь на Кубань, занятую Добровольческой армией, стала переходить реку Ею через Кущевский железнодорожный мост, последний по приказу ген. Деникина был взорван, несмотря на то, что Белая армия прервала свою связь с Севером...» (с. 176), — вспоминает Колтышев... Тогда Деникин отказался и от совместного с ген. Красновым похода на Волгу для соединения с восточным антибольшевицким фронтом, что обещало важный стратегический успех; он предпочел занять Кубань и ждать там прибытия союзников...

*

К достоинствам альманаха следует отнести указатель имен. Даны подробные справки о таких генералах, как Болдырев, Стогов, Рененкампф и др. Подобного справочника о Белом движении до сих пор не было ни в эмиграции, ни в СССР (в советских изданиях к тому же многие данные неверны). Хотелось бы надеяться, что эта кропотливая работа, начатая составителями альманаха «Русское прошлое» (под редакцией доцента С.-Петербургского университета В. Г. Бортневского), будет завершена охватом всех известных деятелей Белого движения и по возможности с большей аккуратностью (страницы в именном указателе часто не соответствуют действительности). [198]

Остается с нетерпением ждать дальнейших публикаций из архива Общества ревнителей русской истории. Раньше для этого было невозможно найти средства на Западе, но теперь такие материалы удается печатать в самой России. И именно там они сейчас очень необходимы. Кто не учитывает уроков прошлых поколений, может повторить те же ошибки... [199]