(5. Враги Солженицына со всех сторон)

Через некоторое время в связи с утверждением Солженицына, что Ленин был немецким шпионом, в «Русской Мысли» напечатали мою статью, в которой я с ним не соглашался. У Ленина и у германской разведки, я так считал и продолжаю считать, просто были общие цели. Ленин взял 60 000 000 золотых марок: без них он бы не мог совершить революцию; важно, что эти деньги почти целиком Ленин гениальнейшим образом направил на пропаганду. А затем 13 ноября 1918 году Ленин приказал Красной армии начать наступление: цель — Германия. Гражданская война в России еще не закончилась, и Ленин в конце июня 1920 года второй раз попытался армейской операцией (следуя теории Карла Маркса), захватить Германию и превратить ее, самую промышленную страну в Европе, в центр Мировой революции. Так германские шпионы не поступают, следовательно, эта концепция ошибочна. Об этом я написал в своей статье.

В ответ на мою статью Солженицын послал Шаховской второе письмо, в котором еще раз посоветовал «избавляться от таких журналистов, как Владимир Рыбаков». Чужие письма не показывают, поэтому Зинаида Алексеевна вновь помахала передо мной конвертом и произнесла нелестные слова в адрес Солженицына типа:

— С таким отношением к противному мнению люди легко становятся тиранами.

На этот раз я не обиделся, ведь после первого письма внимательно следил за выступлениями Солженицына по всему миру — и уже понимал причины его невероятной ранимости. Я уже знал, например, что его «Письмо вождям» критиковали все, кому не лень, в том числе академик Сахаров. Призывы Солженицына к США отказаться от Разрядки и вообще от сотрудничества с СССР, многим американцам не понравились, как, например, и тот факт, что он одобрил политику Франко в Испании. Я с ним согласен и считаю, что Франко спас свою страну не только от коммунизма, но также от Второй мировой войны — и поэтому заслуживает титула спасителя отечества и памятника в каждом испанском городе.

Врагов у Солженицына (со всех сторон) набралось повсюду так много, в том числе в диссидентских и правозащитных кругах, что мне, право, было противно присоединяться к этому хору, и сказать хотя бы слово против него. Поэтому я вновь промолчал, хотя понимал, что подобные письма известных людей принесли много несчастья разным людям, и не только в СССР. Конечно, это были доносы, как еще квалифицировать эти два письма Солженицына. Разве не мог он, если уж попала вожжа под хвост, ответить аргументами, а не советами меня уволить? Однако, поскольку неприятности прошли мимо, и в силу резонанса его русского национализма на фоне марксистского интернационализма, я очень скоро эти уколы позабыл... Хотя не совсем, если я на склоне лет вспомнил о них.