(4.2. Первые переходы на территорию СССР)

В 1935 году по нераскрытым каналам БРП на Дальнем Востоке перешли границу в Маньчжурии Иннокентий Кобылкин, Евлампий Перелядов и Борис Олейников. Они добрались до Москвы, провели там некоторое время, завязали контакты. Потом отправились обратно, пересекая всю Сибирь. Уже у границы их опознал знавший их ранее в Харбине железнодорожник и выдал чекистам. Все трое были в сентябре расстреляны в Иркутске.

В Европе возможность проникновения в Россию открыл начальник русского отдела польского генштаба Ричард Врага. Он же после оккупации Польши налаживал для НТС контакт с польским правительством в изгнании и остался другом Союза на Западе и после войны. Читатель может спросить: а что поляки за эту помощь от НТС хотели? Ответ прост: как антикоммунистов, их тоже интересовала возможность подпольной политической деятельности в сталинской России; как военных, их интересовала техника перехода сталинской «границы на замке». Вот и все: большего они от НТС получить не могли, поскольку Союз в любой обстановке условием принятия помощи извне ставил: а) сохранение своей политической независимости, б) отказ давать какую-либо информацию разведывательного, а не политического характера.

Переходы в Польше оказались нелегкими. В августе 1938 года пошли три группы. Первая натолкнулась на пограничный патруль. Владимир Бабкин и Софронтий Спица погибли, А. Чупрунов был вынужден вернуться. От второй пошел Константин Гурский и тоже был убит. Лишь третья, в составе Г. С. Околовича и А. Колкова благополучно прошла. Они провели четыре месяца в Советском Союзе, объездили много городов и, изучив обстановку, вернулись. Их опыт послужил подготовке следующих групп под руководством Околовича, возглавившего потом закрытую работу НТС.

Летом 1939 года пошли девять человек. Первая группа, Василий Дурново и Александр Колков (вторично) и вторая, А. Чупрунов (вторично) и Овчинников, благополучно прошли. В третьей, М. Бржестовский был вынужден вернуться назад, о Баге (Петре) Берегулько сведения противоречивые: по одним, он погиб в перестрелке, по другим, ушел вглубь страны. В четвертой группе Владислав Конява-Фишер погиб на границе, двое других вынуждены были вернуться: от долгого пребывания в воде, их документы пришли в негодность.

Грянувшая в сентябре 1939 года война прекратила переходы в Польше, но открыла возможности в Румынии, где производился обмен населения в пограничной области. Здесь перешло границу еще десять человек из НТС. Из них, Димитрий Лукницкий погиб при переправе через Прут; Василий Леушин и Владимир Чеботаев были вскоре захвачены в Галиции и Буковине. Машута Дурново и Георгий Казнаков тоже были захвачены через 4 месяца после перехода. Но пяти удалось обосноваться в стране. В итоге, по-видимому, десять человек погибло при переходе или вскоре после перехода границы. Девять начали вторую жизнь, положив начало организации НТС внутри России.

Судьбы их сложились по-разному. Василий Дурново, Евгений Акулов, Димитрий Потапов — по-видимому, были захвачены после войны и попали в лагеря. Александр Колков умер от тифа на Кавказе в 1943 году. Чупрунов был призван в армию, попал в плен, был взят немцами в переводчики, заболел туберкулезом, встретился с НТС в Варшаве, но пропал без вести после эвакуации оттуда санитарным поездом. И. Хлобыстов обосновался в Смоленске, где встретил членов Союза под немецкой оккупацией. По возвращении советских войск он был призван в армию; дошел до Берлина, был оставлен служить в оккупационных частях, оттуда восстановил связь с зарубежным НТС. После демобилизации поселился в Горьком и создал группу Союза, которая была раскрыта через несколько лет в результате доноса. Юрий Рогальский — в нарушение правил — прислал своей знакомой в Югославию открытку из южной России, больше о нем известий не было. Овчинников, Рыжков продолжали жить под чужими фамилиями на нелегальном положении. Сведения о многих — приблизительные и неполные.

Помимо людей, накануне войны в Россию шли и печатные материалы НТС. Для анализа советской печати и производства литературы в 1937 году была создана конспиративная база «Льдина». На основании заброшенной в страну литературы могли возникать группы, не связанные с зарубежным центром. О раскрытии такой группы НТС в Москве сообщило московское радио 6 декабря 1938 года. Имена восьми состоявших в ней молодых людей остались неизвестными.

* * *

Не были ли все эти жертвы за полстолетия до того, как диктатура в самом деле начала рушиться, ненужными? Сроков не было дано знать никому: люди выступали против власти не потому, что им маячил близкий успех, а потому, что лишь такое отношение к большевизму они считали нравственно достойным. Подвиг, — как любой духовный акт, — как молитва, как создание произведения искусства, — не требует практического применения. Он ценен сам по себе, он входит в сокровищницу духовного наследия нации. Понять причины долгожительства НТС можно, помня акты самопожертвования, заложенные в его основу.