5. Третья сила

Оборонцы и пораженцы. Война гитлеровской Германии против СССР поставила в 1941 году не только эмигрантов, но и всех противников диктатуры в стране перед выбором между «оборончеством» и «пораженчеством». Оборонцы считали, что самое главное — защитить страну от внешнего врага. После победы, — надеялись они, — Сталин должен будет пойти на уступки, чтобы восстановить страну: прекратить террор, распустить колхозы, ввести новый НЭП. Тогда народ вздохнет свободнее, и постепенно коммунизм будет изжит. Поэтому надо быть на стороне власти.

Пораженцы, наоборот, считали, что самое важное, свергнуть диктатуру Сталина. Освободившись от своего тирана, народ справится с иноземными завоевателями, оккупировать всю Россию немцы все равно никогда не смогут. Победа же над ними укрепит коммунизм на безнадежно долгие годы. В крайней форме эта позиция выражалась словами «хоть с чертом, но против Сталина». Сейчас мало кто помнит, как широко было распространено пораженчество в первые полтора года войны. По немецким данным, в плен попало 5,2 миллиона красноармейцев, из них 3,8 миллиона в 1941, большинство остальных — в 1942 году. На работы в Германию многие поначалу ехали действительно добровольно.

Уже с осени 1941 года, а в более широких масштабах с весны 1942, немцы стали принимать добровольцев из советских граждан во вспомогательные военные части, которые потом насчитывали до 800 тысяч человек. В самой Москве в октябре 1941 года портреты Сталина бросали в мусор в уверенности, что режиму пришел конец. Но немецкие зверства, голодная смерть 2,1 миллионов наших солдат в плену, кардинально изменили настроения народа и подняли его в 1943–45 годах на борьбу с иностранным завоевателем.

* * *

Позиция НТС. Масштабов гитлеровских зверств не предвидел никто, но свои захватнические планы Гитлер не скрывал. С первого дня его прихода к власти НТС о них напоминал в своей печати, чтобы рассеять иллюзии. В июле 1938 года НТС формально распустил свой Отдел в Германии, чтобы избежать сотрудничества с национал-социалистическими властями. В 1940–41 годах 15 членов НТС подверглись арестам и допросам Гестапо в Праге и других городах. Когда немцы в 1941 году создали из русских эмигрантов в Югославии «Охранный корпус», НТС решительно запретил своим членам в него вступать, поскольку не было никаких гарантий, что он сможет служить русскому делу. Политическую линию НТС выразил его председатель В. М. Байдалаков на большом собрании в Белграде еще в феврале 1939 года: «С кем идти? У русской совести может быть на это только один ответ:

— ни со Сталиным, ни с иноземными завоевателями, а со всем русским народом»... «борьба на два фронта, с завоевателями извне и с тиранией внутри будет весьма тяжела» но, «Россию спасет русская сила на русской земле; на каждом из нас лежит долг отдать себя делу создания этой силы». Так НТС совершил второй судьбоносный поворот — против течения.

Борьба на два фронта предполагала контакт с западными державами; в Лондон должен был переехать секретарь Исполбюро М. А. Георгиевский, но быстрая оккупация Югославии немцами в апреле 1941 года сорвала этот план. Члены НТС были и в Советской армии, и в армиях западных держав, и во французском движении сопротивления. Но основные кадры организации в 1941 году находились в занятой немцами Европе; оттуда более 200 человек устремились на восток, чтобы создавать «русскую силу на русской земле».

Что ждет нас там? Восторг иль муки
В родной, неведомой стране?
Несли ей сердце, мозг и руки,
Молясь в осенней тишине

(В. В. Бранд. Из стихов, написанных по пути в Смоленск 11.11.1941)

Шли — кто переходя польскую границу по «зеленой дорожке», кто с «липовыми» документами, кто с настоящими от частных фирм или разных «учреждений Востока». Использование немецких организаций Союз ограничил строгими рамками: он запрещал своим членам служить военными переводчиками и, тем более, в каких либо полицейских органах. Среди коллаборантов в этих органах виднее всех были чекисты — на допросах членов НТС они вели себя хуже, чем немцы.