Глава XV. ПРОВАЛ УДАРА ПО ЦЕНТРУ НТСНП

Местопребывание центра НТСНП в Югославии, не признававшей советского правительства, казалось бы, благоприятствовало его безопасности. Тем не менее, безопасность оказалась относительной. Органы НКВД протянули свои шупальцы и в Белград, завербовав к себе на службу нескольких чинов РОВС-а.

И вот, 5 декабря 1935 года вспыхнуло нашумевшее в эмиграции дело Линицкого — Коморовского.

Ранним утром 3 декабря в квартире председателя НТСНП В. М. Байдалакова раздался настойчивый, повторный звонок.

Байдалаков отворил дверь. Вошедший представился:

— Я из криминальной полиции.

— Чем могу быть полезным? — спросил Байдалаков. Внимательно осмотрев скромное жилище Байдалакова, полицейский заключил:

— Значит, это не криминальное дело. Вот что: от агента мы знаем. что сегодня днем будет ограблена ваша квартира, а завтра вечером — квартира Марии Пепескул, когда она будет на балу. Уберите ваши ценные вещи и бумаги, предупредите госпожу Пепескул. Мы возьмем под наблюдение вашу и ее квартиры.

Затем полицейский спросил:

— Скажите, не знаете ли вы, кто пригласил ее на бал?

Вечером на балу выяснилось, что пригласил ее ротмистр Альбин Николаевич Коморовский, секретарь генерала Барбовича, начальника IV Отдела РОВС-а. Мария Дмитриевна Пепескул в это время была членом и казначеем Исполнительного Бюро. Незадолго до событии Коморовский обратил свое мужское внимание на незамужнюю женщину. Встревоженный Байдалаков не раз пытался убедить ее в опасности увлечения Коморовским, крупным агентом «Внутренней линии». Но все попытки Байдалакова были неудачными — с каждым днем крепла и углублялась ее связь с Коморовским. Было решено ничего секретного на заседаниях Исполнительного Бюро при ней не говорить.

Днем 3 декабря налетчики проникли в квартиру Байдалакова. В ночь с 4 на 5 декабря они пытались войти в квартиру Пепескул и были пойманы с поличным — дамской сумочкой, украденной у Марии на балу, с ключом от ее квартиры. Следы привели полицию к Линицкому — у него были обнаружены вещи похищенные у Байдалакова.

5 декабря полиция арестовала доктора Леонида Леопольдовича Линицкого, капитана Ивана Андреевича Шклярова, военного чиновника Дракина и Коморовского.

12 декабря в Белград приехал из Вены тайный советский курьер, торговец Самуил Яковлевич Иншлихт, не знавший о произведенных арестах. Был арестован и Иншлихт. Все они, заподозренные в военном шпионаже, были преданы Суду защиты государства.

16 ноября 1936 года Суд защиты государства, заседавший девять дней при закрытых дверях, вынес решение по этому делу.

Линицкий был приговорен к двум годам и восьми месяцам каторжных работ, двум с половиной годам лишения прав и высылке из Югославии навсегда;

Шкляров, укравший сумочку М. Д. Пепескул, был осужден на десять месяцев тюремного заключения и к изгнанию из Югославии навсегда;

Иншлихт — к трем годам строгого тюремного заключения за принадлежность к шпионской организации;

Коморовский, не подпавший под статьи уголовного уложения, был выслан в административном порядке в Болгарию. Оценив по достоинству скользкую личность Коморовского, югославские власти не выдали ему нансеновского паспорта.

В Софии Коморовского встретил с распростертыми объятиями Фосс и его помощники. Они поручили ему работу в среде русской молодежи в Болгарии, уже подмятой незримыми руководителями «Внутренней линии».