(2. Приход Бориса Прянишникова в газету «Эхо»)

* * *

Я не знал, что, намереваясь выжить меня из «Посева», Островский вел за моей спиной переговоры с Константином Анисимовичем Кирием, председателем Русской колонии в Регенсбурге и председателем тамошнего отделения НТС, о «назначении» меня редактором еженедельной газеты «Эхо».

Эту газету основали члены Регенсбургского отделения Союза, в отделении было много власовцев. Первый номер «Эхо», с одобрения УНРРА, вышел 25 мая 1946 года, на полгода позже «Посева». Тогда в состав редакции входили Е. А. Калюжный, М. Н. Залевский и не член Союза Н. П. Полторацкий. В газетном деле они были неопытны, но горячее желание выпускать свою русскую газету помогало им преодолевать многие трудности.

Как и другие газеты Ди-Пи, «Эхо» было вынуждено прекратить свою издательскую деятельность осенью 1946 года. В марте 1947 года К. А. Кирий получил лицензию на «Эхо», но перед ним, как не журналистом, встал вопрос о главном редакторе газеты. Он пригласил меня в Регенсбург и настоятельно просил меня возглавить редакцию «Эхо». Среди членов редакции в это время царили острые личные конфликты, и Константин Анисимович вполне откровенно рассказал мне о них. Он считал, что без нового и опытного редактора газета не сможет развиться. Выслушав его, я не сразу решил дать согласие. Но после размышлений и дальнейших разговоров не только с ним, но и с членами редакции, я принял на себя пост главного редактора.

Но одно дело было дать согласие, а другое провести его в жизнь. Как редактор, я должен был жить в русской части лагеря Ди-Пи в Гангхоферзидлунг, пригороде Регенсбурга. А в этот момент я еще не был восстановлен в правах Ди-Пи. Тем не менее я немедленно взялся за выпуск первого номера возрожденного «Эхо», вышедшего в свет 5 мая 1947 года.

Слева направо: в первом ряду — К. Н. Прянишникова, Т. Селивановская, Г. Е. Полуян, Б. В. Прянишников, З. М. Полуян, М. Д. Хоментовская; во втором ряду — П. О. Алексеенко, О. М. Марута, Г. Г. Раменский, К. А. Евреинов, А. Ф. Фогель, В. В. Селивановский, М. Н. Залевский; в третьем ряду — В. Буткевич, Б. Д. Лузин, И. М. Шмитов, В. А. Беляев, О. П. Александров, А. И. Петрушин и А. П. Щеглов

В то время, когда я проходил комиссию в Маттенберге, Кирий усиленно хлопотал о моем переводе из Менхегофа в Гангхоферзидлунг. А редактировать газету пришлось наездами в Регенсбург из Менхегофа, что было утомительно, ведь в это время поездов было мало, и они были всегда переполненными. Хлопоты Кирия увенчались успехом, и 10 июля мы с женой переехали в Регенсбург. По сравнению с Менхегофом лагерь в Гангхоферзидлунг выглядел роскошно: Ди-Пи жили в домах, из которых были выселены рабочие авиационной фирмы Мессершмидт, выпускавшей знаменитые самолеты-истребители. Мы получили небольшую, но чистенькую комнатку в двухкомнатной квартире с кухней и удобствами, в доме № 15 по Вальдшмидтштрассе.

Кирий вскоре уехал в Марокко, и лицензия на «Эхо» была переписана в Франкфурте на мое имя. С 14 июля 1947 года я стал редактором-издателем газеты.

Хотя «Эхо» было основано членами НТС, его направление сильно отличалось от содержания «Посева», считавшегося многими официозом НТС. Как-то условно считалось, что «Эхо» — печатный орган отдела НТС в Германии. Но газета жила самостоятельной жизнью, Центральное Правление отдела ни разу не проявило интереса к «Эхо». Единственными актами были: получение займа от Центрального Правления в сумме 10 тысяч рейхсмарок для возобновления выпуска газеты и возврат этих денег в конце 1947 года.

«Эхо» было информационной и общественной газетой по преимуществу. Идеи НТС в ней отражались мало. Главный упор делался на поддержание воли к борьбе с коммунизмом в среде читателей, редакция поддерживала идею единства членов НТС и власовцев. По своему духу «Эхо» было умеренно либеральным и резко враждебным тоталитаризму органом.