(4. Другая реальность военнопленного-наркомана)

Почти все пленные описывают свое пленение красиво, и я никогда не пытался выяснить правду, зачем? Поэтому обычно пропускал объяснения мимо ушей... Какая певица, полный бред, паренек рехнулся. Действительно, когда наш солдат попадает в руки к моджахедам, до восхода солнца — он добыча, и только потом становится пленным. Поэтому моджахеды торопятся воспользоваться жертвами, которые иногда теряют разум, иногда погибают от потери крови.

Странным также оказалось, что Филипп о своем несчастье мне рассказал спокойно, обычно пленные стараются забыть изнасиование, к тому же групповое — и часто действительно забывают... на время. Я походил по пещере и, пройдя мимо мешка в каменной нише, уловил запах опия. Затем пригляделся: зрачки обоих парней были огромными. Только тут я понял, почему афганцы, обычно очень подозрительные, не оставили часового. Опий меня не удивил: партизаны сами курили или глотали его, героин продавали, а так как запасов опия у них обычно было больше, чем того требовал рынок, то они своих пленных часто делали наркоманами: так всем спокойнее... Жить, погибать, убивать, охранять, аптека, фонарь... Некоторые пленные пытались покончить с собой, но таких было мало: в невыносимых условиях жажда выжить чрезвычайно сильна. Атеисты начинают верить в чудеса, вера вообще становится силой, резко перечеркивающей действительность и логику. В данном случае Степан безучастно ждал, а вот Филипп с помощью опия ушел в некий другой мир.

Я ответил:

— Извини, но я не знаю певицы Пугачевой, никогда не слышал о ней. О Магомаеве, да, о Гурченко что-то, а о Пугачевой — нет.

— Шутишь. Это — невозможно, каждый живой человек сышал о Пугачевой, ты, сержант, не вешай мне лапшу на уши.

Отступление: сегодня, 17 декабря 2011 года я узнал, что несколько дней назад утонул в Коста-Рике на прекрасном пляже Ростислав Евдокимов-Вогак, мой старый друг, поэт, политзаключенный, первый советский гражданин, поднявший в СССР русский триколор. У Бога странное чувство юмора. Гебистская сволочь, засадившая его за борьбу за Россию, процветает в России, а даже царствует, а люди вроде Евдокимова... Самое забавное, что чаще всего так было и в прошлом, есть в настоящем и будет в будущем: разве опричник Годунов не сел на трон Ивана Грозного. Смешно, когда говорят о справедливости на земле. «Мое царство не от мира сего». Но вернемся к Афгану и к Пугачевой.

Этот парень в плену брошен советской властью на произвол судьбы в Афганской войне, как до него многие миллионы во время Финской, Второй мировой и многих других, мелких. Он ведь для советской власти привычно ничего не стоит, не раб же на рынке, гораздо ниже. А вот, ишь какой, отчаянно цепляется мыслями, чаяниями своими за какую-то певичку, чтобы не сойти с ума. Партизаны могут убить его каждый день, что там, каждую минуту, а он искренне не понимает, как это я мог никогда не слышать о какой-то Пугачевой?