(1.5.2. Этика благодати)

И тут разоблачающие, профанирующие и, казалось бы, ужасающие открытия Фрейда, истолкованные им столь пессимистически, в философии Вышеславцева оказываются новой опорой для обоснования этики благодати. Уже апостол Павел знал, что между велением закона и решением человека лежит таинственная сфера «плоти», подсознательная сфера аффектов и не менее таинственная сфера свободы. «Сознательный закон, обращенный к воле, — пишет Вышеславцев, — вызывает обратное действие в силу противодействия подсознательного. И это противодействие тем сильнее, чем больше усилие воли, желающее исполнить требование». Это неизменное свойство подсознания формулируется в психологии как «закон преображенного усилия». Наличие его подтверждается экспериментально. Каждый может повторить эти эксперименты. И один из крупнейших психоаналитиков, друг Вышеславцева, Карл Густав Юнг недаром считает добронравные наставления самым худшим методом воспитания.

«В чем же заключается средство к овладению подсознательными силами души, к превращению злых, агрессивных и похотливых влечений в творческие? Как направить их на служение в духе и истине?», — спрашивает Вышеславцев и тут же отвечает, что «неудача императивной нормы и ее столкновение с законом иррационального противоборства указывает для этого путь. Подсознание не подчиняется прямому велению. Закон обращается к разумной воле и действует в средней рассудочной сфере, освещенной сознанием. Подсознание остается для него закрытым. Нужно уметь проникать в подсознание, отмечать, что в нем происходит и влиять на него. Прямым путем это невозможно, но возможно обходным путем через воображение. Здесь и лежит заслуга Фрейда и его открытие эротической природы подсознания, причем понятие эротизма следует понимать гораздо шире, нежели его понимал сам Фрейд.

Эту необходимость осознали уже при его жизни его ученики и сотрудники, прежде всего Юнг и Адлер. Так Юнг понимал фрейдовскую сексуальность, „либидо“, как основную психическую энергию, соответствующую в области психического бытия тому, что называется „энергией“ в физике. Бодуэн предложил для нее название „эмоционального потенциала“. Для Адлера эта движущая пружина души есть жажда власти и господства.

Но как бы ни определить ее, в ней лежит та самая функция стремления, которая влечет душу к возлюбленному, избранному ею предмету. Стремлению предшествует воображение. Воображаемый образ представляется желанным или, наоборот, отталкивающим».

«Страсти совсем не плохи сами по себе, — пишет далее Вышеславцев, — вожделение на языке христианства, либидо на языке психоанализа может принимать формы сластолюбия и разврата, но и наоборот, может найти формы любви и самоотдачи возлюбленному предмету».

И Вышеславцев очень удачно цитирует одного из крупнейших византийских философов Максима Исповедника: «Не пища плоха, но чревоугодие; не произведение на свет детей, но блуд; не деньги, но скупость; не слава, а тщеславие. Ничто не дурно в вещах, а дурно извращенное пользование ими, которое происходит от того, что ум не заботится об обделки (культивировании — Б. В.) природы».