дисциплина

Я очнулся от властного окрика какого-то нациста, вошедшего в купе в Аахене:

— Ире пэссе, мейне херрен!

А, вот и Германия... Я протянул немецкому чиновнику мой нансеновский паспорт, самый нелюбимый пограничными властями всех европейских стран. Пограничник резким рывком выхватил его из моих рук, повертел им перед своим носом и вдруг ошарашил меня вопросом, не только невежливым, но и просто оскорбительным:

— Зинд зи айн большевик?

— Найн! — возмущенно ответил я.