«Вопросы тактики и отношения к власти»

«Первый вопрос — бессмысленный по содержанию...» — От рассмотрения вопросов, бессмысленных по содержанию хотелось бы воздержаться. Но не всегда удается. Коммунизм и фашизм тоже не были вполне равнозначны, и «третья сила» была не между Сталиным и Гитлером, как получается у докладчика, а против обоих. Если уж говорить об аналогиях, то надо быть точнее. Ведь аналогия была бы не в том, чтобы быть между Ельциным и Зюгановым, а — против обоих же. А это совсем не смешно и не наивно. Сталин, кстати, тоже добивался «десяти существенных успехов в нужном стране направлении» («10 сталинских ударов», хотя бы). Советский режим тоже был открыт для эволюции, да еще какой! От Сталина — к Хрущеву, от Брежнева — к Горбачеву, а от Горбачева... — да вот же как раз к Ельцину! Это и есть эволюция советского «режима», которую, между прочим, предсказывали документы НТС.

Мы «ни справа, ни слева, а впереди», но все же «никакого „третьего пути“ нет», а есть «разные национальные варианты общего для человечества пути — японский, американский, европейский, китайский [выделено мною — Р. Е.]». — Очень запутанно. И неспроста. Поставить пути европейский и китайский на одну доску — это надо суметь! Тогда и советский, и нацистский, и пол-потовский пути ничуть не хуже! Тоже национальные варианты чего-то такого общечеловеческого! Совершенно фантастическое рассуждение! особенно, если учесть, что оно напрочь игнорирует конкретные реалии родной страны. В том-то и дело, что ни зюгановский, ни ельциновский пути на магистральный общечеловеческий (европейский, американский, японский) не похожи. В том-то и дело, что нормальный общечеловеческий путь в своей национальной разновидности воспринимается в сегодняшней России как некий «третий путь», к которому сознательно или бессознательно склоняются симпатии все большего числа россиян. В том-то и дело, что зюгановский путь был бы как раз китайским (на Китай он и ссылается достаточно часто), а ельциновский оказывается латиноамериканским (в своей колумбийской разновидности).

«Второй вопрос — смежный: отношение к власти». — Далее идет набор бессмысленных и каких-то абсурдистских речений, не поддающихся ни внятному пересказу, ни нормальному цитированию. Отсылаю к тексту «доклада». Могу лишь напомнить докладчику, что нынешняя власть представляет собой триумвират, временами разрастающийся еще на одного-двух членов, враждующих между собой. Чтобы говорить об оппозиции, надо сперва понять, а к чему (или к кому), собственно, оппозиция? К Черномырдину? К Лебедю? К Чубайсу? К Ельцину? Вот Чубайс сейчас, вроде бы, ближе всех к выражению нынешней воли «всенародно избранного». Но в то же время он — член руководства ДВР, а ДВР объявил о своей оппозиции к... Тоже не совсем понятно к кому конкретно. Такое впечатление, что некий триединый Ельцин находится в постоянной оппозиции к самому себе. Лучше всего об этом сказано в Евангелии в том месте, где говорится, что если Царство разделилось внутри себя, то оно погибнет, и вообще — от лукавого. «Мы должны быть вхожи и к тем и к другим» — не велика честь! Мы как раз и «вхожи», да только дальше прихожей нас не пускают... Слава Богу, что Ельцин получил 54,4 % голосов, а не целых 57,2 % — иначе он, пожалуй, вел бы себя еще более нагло, мог бы и не пойти на союз с Лебедем (и кем бы то ни было еще), вполне вероятно, до сих пор продолжалась бы антироссийская война в Чечне и т.п. Очень жаль, что сегодняшний Горбачев (в лучшую сторону отличающийся от вчерашнего) не сумел объединиться с другими представителями «третьей силы» и щелкнуть Ельцина по одному носу с Зюгановым. Но дело идет как раз к тому, что Лебедь, возможно, станет в будущем общепризнанным выразителем идеи «третьей силы» и победит как наследников Ельцина (Черномырдина или кого-то еще — безразлично), так и зюгановцев. Это не значит, что Лебедь — идеальный вариант. Как раз сегодняшний Горбачев, быть может, был бы и предпочтительней. Более того, нет никаких сомнений, что в многомиллионной стране найдутся сотни и тысячи более достойных, чем Лебедь, Горбачев или, тем более, Ельцин, кандидатов на президентский пост. Но Лебедь сегодня в значительной мере олицетворяет то направление, в котором развивается политическое самосознание народа.

«Третий вопрос». — Докладчик никак не может расстаться с навязчивой идеей выбора между какими-то «диванными партиями» и «сферами, приближенными к власти». Еще Пушкин издевался над писаками-мещанами, бичевавшими нравы «будуарных» или «паркетных дам», хотя их самих никто никуда не пускал дальше дворницкой. Рассуждения о «диванных партиях» под стать плодам горячечного воображения лакеев о «будуарных дамах». Довелось ли докладчику хоть раз в жизни попасть на какой-нибудь из этих «диванов»? Может ли он связно объяснить, чем гайдаровский «диван» на 10–15 человек отличался всего лишь лет 5 назад от «сферы, приближенной к власти»? И с каких пор НТС так лебезит перед этими «сферами»? Дело не в «диванных партиях» или «приближенных к власти». В компаниях и Гайдара и Немцова сколько угодно типично «диванных партий». Дело в том, чтобы по собственному самосознанию не стать «диванными», а это неизбежно при пристегивании к кому-либо лишь по критериям приблизительной демократичности и приближенности к власти. Верно, двери надо держать открытыми. Но не забудем, что у нас и так частенько воруют — как в прямом, так и в переносном смысле. К тому же, «держать двери открытыми» — это прямо противоположно тому, чтобы тыкаться в каждую подворотню, радуясь, что всюду «вхожи». Надо, прежде всего, вести свою собственную линию, по необходимости вступая в краткие тактические союзы на местах, но при первой возможности заявляя о своей самостоятельности. Тогда рано или поздно придут к нам, а не мы из милости будем допущены на чей-то порог. Если же вступать с кем-либо в соглашения (не важно, с «диванными» или с «приближенными» — у нас в грани-то такой нет. И действительно, что может быть приближенней дивана?), если отстраивать какие-то блоки, то на совершенно конкретных условиях, требуя для себя в случае успеха конкретной доли соучастия во власти — не ради денег и почестей, а ради дела, ради возможности повлиять на судьбу деревни, города, области или страны. Только так нас будут уважать, и только те, кого хоть немного уважают, могут чего-то добиться.