Литература (ч. 3)

Помню, меня удивило, что почти все русские масоны были православными людьми, ходили в церковь, крестили своих детей и внуков. Скорее всего, ложа была для них своеобразным английским клубом, хотя, возможно, они сами не отдавали себе в этом отчета. Однако вели они себя именно так: большинство придавало очень большое значение не сути масонства, а всевозможным ритуалам, тайным знакам, особым жестам, повадкам, обычаям, определенным словам. Подобное происходило везде, где не было тирании: когда существование политических партий стало возможным, масонские ложи потеряли свой смысл и неизбежно превратились в своеобразные клубы (там можно было вдали от любопытных взглядов и ушей помогать друг другу, экономически и финансово).

Кроме того, если лидеры противостоящих партий не могут открыто встречаться, то как братья-масоны они легко могут это делать за наглухо закрытыми воротами, и журналистам было об этом очень трудно узнать. И если в какой-либо стране к власти прийдет диктатура, то масонам не нужно будет заново создавать свои тайные структуры, ведь они существуют при демократии. Поэтому все диктаторы понимают опасность масонства и яростно преследуют их, особенно любая оккупационная власть. Словом, вреда от масонских лож я не видел, только определенную пользу.

Хотя, конечно, будучи любителем истории, я знал прошлое масонства. 27 февраля 1781 г. королева Мария-Антуанетта написала своей сестре Марии-Кристине:

«Мне кажется, вы придаете слишком много значения масонству во Франции; оно далеко не играло у нас такой роли, как в других странах, благодаря тому, что здесь все к нему принадлежат, и, таким образом, нам известно все, что там происходит. В чем же вы видите опасность? Я понимаю, что можно было бы опасаться распространения масонства, если бы это было тайным политическим сообществом, а ведь это общество существует только для благотворительности и для развлечений; там много едят, пьют, рассуждают, поют, а король говорит, что люди, которые пьют и поют, не могут быть заговорщиками...».

Через девять лет, 17 августа 1790 года, Мария-Антуанетта пишет своему брату, императору Леопольду II:

«Прощайте, дорогой брат, верьте нежности вашей несчастной сестры. Главное, остерегайтесь всякого масонского сообщества. Этим путем все здешние чудовища стремятся во всех странах к достижению одной и той же цели».

Два года спустя, 21 сентября 1792 года, королева взошла на гильотину. Вердикт был подписан членами того самого общества, «существующего лишь для развлечения и благотворительности». Много подобного можно прочесть о религиозных орденах, особенно об иезуитах.