КОШМЫ

Вся книга в формате PDF (19,2 MB)

1

Два цветка и бутон между ними —
На столе моем розы в стакане.
Аромат их мне сердце обнимет,
Словно девушка, но не обманет.

Розы — лалы страны каменистой,
Роза — радости кормчий и пристань,
Розы — раны влюбленных и чистых,
Роза — страннику посох скитаний.

И когда возвращаюсь усталый
В светлый дом, ожидая так мало,
Они рады улыбкою алой
Размягчить на лице моем грани.

И когда я проснусь среди ночи,
Оттого что мой стих не отточен,
Оттого что и сам я — не очень,
Их увижу — и легче мне станет.

На столе моем розы в стакане.
В Айастане* ль ты, в Азербайджане,
Ростислав, но душа на аркане,
Оттого что есть розы в стакане.
{Айастан — современное армянское название Армении.}

24.06.1976 [110]

2

Если нет покоя, если денег нет,
Если нет удачи, ты их не жалей.
Значит, бурь свободой будешь ты одет,
Будет счастье в бедах, сердце будет злей.

Если ж с другом давним встретиться нельзя,
Если на чужбину завела стезя,
Немота любимой душит, мглой грозя,
Значит, еле тлеет твой огонь в золе.

Жемчугом убрала ночь корону гор,
Серебром проткала темных рек ковер.
Рев тоски ишачьей и собачьих свор.
Рвет его на части в маленьком селе.

Нет мне здесь покоя, и вдали мой дом,
Льется только в полночь серебро кругом,
А любовь и вовсе — словно в горле ком...
Быть мне звезд свободней, ветра веселей!

Помню, ты сказала: «Что за странный нрав!
Кто стихи слагает — счастлив, Ростислав».
Что же! В нашем споре рад я быть не прав.
Пью за радость в горе! Только ты налей...

5.08.1976 [111]

3

Небо распахнулось, словно сто красавиц
Вдруг в лицо взглянули, безмолвно маня.
Глянешь в эти очи — разбирает зависть.
Зангезура звезды поют и звенят.

Утро заплетает рек зеленых косы,
Россыпью нефрита треплет по откосам
Шелк волос девичьих и, смеясь, уносит...
Горы в этих косах рассветы хранят.

Если же навеки уберечь не могут,
Гор не осуждайте, не взыщите строго:
Юность моя сходна с реками немного,
Только половодье не тронет меня,

Только не целует солнечным пожаром,
И в тени прохлада не дается даром...
...Вот уже подняли птицы гомон яро,
Стоголосым пеньем зарю полонят.

В этом хоре голос Вогака исчезнет,
Будто б это звуки не его же несен!
Враг же тотчас крикнет: «Мир двоим нам тесен!
Рев ослов милей мне, да крики ягнят...»

20–23.06.1976 [112]

4

Дай крылья*, чтоб не был мой звон напрасен,
Чтобы сердца храм не достался врагу.
Дай крылья: я здесь над собой не властен,
Я видеть, как свитки горят, не могу.
{* Название монастыря Татев, главной крепости средневекового княжества Сюник, по-армянски — «Дай крылья!» (Tha thev). По легенде, это восклицанье архитектора-вардапета (ученого монаха), по окончании работ бросившегося с купола храма в ущелье. Знаменитый набат в крепостном дворе при подходе врагов превращал все княжество в одно «Ущелье колоколов» (Зангезур). Но нашелся предатель, развел под набатом костер, лишив его звонкой силы. Враги после штурма сожгли тысячи рукописей.}

Дай сил не расплавить в пожаре гнева
Колокол слез в немоту перепева.
Дай сил: пусть юноши, мужи и девы
Услышат набат на глухом берегу!

Дай голос мне, чтобы строфою тюркской
Армянскую мессу сложить по-русски
И просветленно молиться и грустно:
«Я словом единым нигде не солгу...»

Господи, слушай, уже я не молод.
Я слышал, я видел гибели холод:
Будто в заброшенной кузнице молот
Возле горна души лежит на снегу... [113]

Дай память, чтоб не совсем одиноко
Твой Ростислав доживал свои сроки.
Дай память, чтобы далеко-далеко
Двое нас было на альпийском лугу.

24–26.08.1976

5

Люблю за седые волокна тумана,
За цепкую, щедрую жажду твою,
За праздники роз, от стыдливости рдяных,
За сердце, открытое солнцу, люблю.

Люблю и тебя, что печалишься тучей,
За то, что одна небывалое учишь,
За то, что сынам твоим выдался случай
Сгореть за любовь грозовую свою.

И Землю, чья юность всегда была зрелой,
А старость настать все еще не успела,
За то, что любила, страдала и грела,
Любя, и в страданьи, и в счастье пою.

Тебя же, чьи речи круты, словно горы,
Чьи очи глубоки, ночные озера, —
За то и за это, за радость и горе,
За гордость, за нежность, за честность твою.

Любовь. Ее поступь все ближе и ближе.
О Вогак! мгновенья не медли — люби же!
За что мне такое! Столь многое вижу,
Как будто стою у Земли на краю.

28.06.1976 [114]

БАЛЛАДА О РОЗАХ

Пронзает сердце жизнь-игла,
Надежда лишь не умирает:
Как бы с накрытого стола
Украдкой крошки собирает.
Тогда, на голод невзирая,
Ищу, где розы и река
В любви друг друга заверяют
Свежее грусти родника.

Роса осколками стекла,
Шепнув заре «тебе сестра я...»,
На стебли колкие стекла,
То ли целуя, то ль играя.
Тропинка кружится сырая,
И мысль прозрачна и резка:
Ясней, чем тишина лесная,
Свежее грусти родника.

Проходит день. В долине мгла
Прохладно-голубая с краю,
Луну встречая, прилегла.
Заря вечерняя сгорает.
Тогда одна, затем вторая —
Проснутся розы... И легка,
Душа смущенно замирает,
Свежее грусти родника.

Грозишь шипами мне, родная?
Но не жесточе ты цветка.
Ведь не могла б стать роза злая
Свежее грусти родника.

16.07.1976 [115]