(6. Перекупка «Русской мысли» американцами и последствия этого)

Однако «Русская Мысль» не просто шла ко дну, она уже покоилась на нем, не зря же ютилась в двух комнатах в окружении проституток, наводнявших окрестные улицы. Американцы уже давно подбирались к «Русской Мысли», но ее владельцы (пайщики-акционеры) упорно держались за это в высшей степени нерентабельное дело, обладающее славным прошлым. В. А. Лазаревский, В. Ф. Зеелер, В. В. Полянский, С. А. Водов сегодня всеми позабыты, но именно такие люди в эмиграции после войны продолжали держаться, хотя наверняка знали о приближающемся поражении, за свою интеллектуальную волю.

Я не знаю точно всего произошедшего, но через год после моего поступления на работу (в 1974 г.) американцы (ЦРУ или другая организация) купили газету «Русская мысль» и вовлекли ее в Холодную войну. Конечно, раньше, самостоятельно борясь против советской власти, газета была искренней и могла быть действительно полезной Западу, но, увы, чиновники везде одинаковы и мыслить здраво неспособны.

НТС, например, тоже получал американские деньги и вместе с тем сохранял свою независимость (не автономию) только по той причине, что некоторое время мог жить и бороться без американцев, а газета, увы, не могла. Причина ясна: газета в отличие от политической организации не может иметь тысячи членов, жертвующих часть своих средств, времени и сил поддержке ее деятельности. Поэтому я особенно не жалел о случившемся: лучше американская «Русская Мысль», чем никакая, тем более, что в Холодной войне я был целиком на стороне США против СССР.

Позже газета создала издательство Press Libre («Свободная пресса»), эпизодически выпускавшее заметные книги, и это мне понравилось. В 1982–1984 гг. это издательство возглавлял В. Е. Аллой, обладавший большой энергией и невероятной трудоспособностью. За это время в издательстве вышли книги: «Воспоминания о Рудольфе Штейнере» А. Белого, «Философские сочинения» А. А. Мейера, «Учитель музыки» A. M. Ремизова, «Жизнь Льва Шестова» Н. Л. Барановой-Шестовой, «Собрание стихов» В. Ходасевича, воспоминания Е. Л. Шварца «Мемуары», «На берегах Сены» И. В. Одоевцевой, а также сборники стихов В. Нарбута, Ю. Кублановского, В. Делоне и другие. В моих глазах это было полезным делом, поскольку если, например, для политической партии вредно распылять свои силы и средства, то для газеты спасение русской культуры может быть весьма выгодным делом.

В 1974 году меня перевели в редакцию журналистом, а сама редакция переселилась не куда-нибудь, а на улицу Фобур Сент-Оноре рядом с парком Монсо и Триумфальной аркой, в один из самых знатных районов Парижа, к тому же в огромную квартиру в шикарном доме. Я сказал Шаховской:

— Мы оказались Золушками в странных башмачках.

Она скривилась, будто лимон жевала, и не ответила. Разумеется, переселившись в большой и великолепный кабинет, Шаховская гораздо лучше меня понимала, что кресло под ней сразу зашаталось. Возможно, Зинаида Алексеевна пробыла бы главным редактором еще долгие годы, поскольку известный человек эмиграции, способная писательница и журналистка, был выгоден американцам. Ее замена (как это было сделано) незначительным американским чиновником Ириной Иловайской, глуповатой и чуждой перу, до того надзирающей за Солженицыным в Вермонте, не повышала престиж газеты, это самое малое, что можно сказать. Но Шаховская была слишком горда и независима, чтобы кому-то подчиняться. Поэтому ее участь была предрешена.