4. ОБЪЕКТИВНОЕ УЧЕНИЕ О ПРАВЕ

Как учение Леру, так и теория квази-контракта Буржуа и его учеников оставались в рамках классических учений о праве, хотя и старались расширенно толковать Кодекс Наполеона, эту библию французской юриспруденции. Но на чем были основаны римское право, учение о естественном праве и сам Кодекс Наполеона? На объективных научных фактах или на фикциях? Таков вопрос, который смело и неожиданно для своих современников поставил видный французский ученый, профессор университета в Бордо, Леон Дюги (1859 – 1928).

Дюги применил в области права тот метод, который некогда был применен его великим соотечественником Декартом в философии: сначала усомниться во всем и критически устранить все накопившиеся за века фикции и предрассудки, затем найти твердое основание в одном объективно обоснованном существенном факте, наконец, построить свою систему на этом основании.

Прежде всего Дюги анализирует современное учение о государстве, которое считается субъектом права, как бы особым коллективным лицом, имеющим «права», аналогичные правам отдельных граждан. Источником этих прав государства считается так или иначе выраженная воля народа. Так, например, среди юристов пользуется популярностью определение Блунчли: «Государство есть политически организованная личность нации, живущей на данной территории». Некоторые юристы считают сущностью государства коллективную волю «моральной личности».

«Все это, — говорит Дюги, — является метафизической теорией государства, идущей прямо от Руссо и в наиболее чистом виде выраженной в конституции французской революции... Для других государство — это организованное общество, биологическая реальность, такое же живое существо, как любой организм, огромный организм, состоящий из личностей... Оно мыслится как организм и воля; организм как опора этой воли».

Есть и третья теория, принадлежащая Еллинеку, которую Дюги также цитирует:

«Личность (государства) — не основа, а результат правового общества... Понятие о личности государства подтверждено фактом, что только оно может дать удовлетворительное юридическое обоснование системе публичного права».

Каковы бы ни были авторитетность и талантливость авторов всех этих доктрин, продолжает Дюги, все это только набор фикций и гипотез. Любая наука, в том числе и юридическая, должна заниматься реальными вещами, иначе она не может быть наукой. Юридические же системы, основанные на фикциях, построены на зыбком песке и не смогут долго просуществовать. Сторонники «государственной личности» утверждают, что государство не может просуществовать без системы публичного права, а последняя без теории, что государство это особого рода личность, также без теории, что каждая личность имеет присущие ей права. Всего этого они никогда не смогли доказать и вертятся в заколдованном круге.

«Столетиями, — говорит Дюги, — утверждалось, что люди, как индивидуумы, имеют права, и все правовые теории были построены на этой гипотезе. В начале XVIII века эта доктрина естественного права окончательно утвердилась... Мы не говорим, что доктрина естественных прав личностей не явилась в нужное время и не принесла значительной пользы. Наоборот, эта доктрина впервые провозгласила, что государство ограничено законом, и это будет вечным вкладом Французской Революции... Но, базируясь на естественном принципе, они (делегаты Генеральных штатов) не смогли завершить свою работу... Особенно следует отметить, что хотя власть государства может быть ограничена теорией естественных прав, положительные обязанности государства не могут быть определены из этого принципа».

В своей критике юридических фикций Дюги также отрицает и ряд других привычных современной цивилизации понятий — учение о суверенитете, особенно о единстве суверенитета и единстве государственности, а также о чьем бы то ни было праве на власть. Все это он объявляет фикциями, возникшими для практических целей, но не применимыми для строго научного анализа.

В заключение своего критического разбора современных юридических понятий Дюги говорит следующее:

«Мир права не есть замкнутый в себе мир, как стараются показать нам некоторые юристы, идеальный мир, далекий от реальности; на самой деле это — мир конкретных фактов, которые должны быть объяснены и классифицированы, мир человеческих воль, которые должны быть поняты в их конкретных проявлениях: необходимо определить и оценить социальный эффект, который эти воли производят, материальную силу, которую они приводят в движение. Наши усилия были всегда устремлены а этом направлении».