(2.2. Учение о субстанциальных деятелях)

Части органического целого сами в той или иной степени суть органические целые низшего порядка. Или, наоборот, органической целое всегда в той или иной степени есть часть органического целого высшего порядка. Так каждая клеточка живого организма — сама органическое целое, каждый человек входит вы то или иное сообщество. Строение всякого органического целого носит всегда солидарно-иерархический характер. Единство целого обеспечивается солидарностью его целостно-органических частей, связанных друг с другом в охватывающем их целом. Каждое органическое целое, оставаясь самим собой, живет как бы тройной жизнью: своей собственной, жизнью включенных в него низших целых и, наконец, жизнью целого, в которое оно само входит органической частью. Так наше «я» не перестает быть «я» оттого, что в нем действуют часто бессознательные влечения и оттого, что оно всегда и неизбежно входит в некое охватывающее его «мы» и живет также жизнью коллектива, в который входит.

Лосский, несмотря на свою неторопливую методичность, очень смелый мыслитель. По аналогии с человеком, внутренняя жизнь которого в конечном счете единственная бесспорная данная нам философская очевидность, он полагает, что каждое органическое единство приурочено к индивидуальному носителю своих проявлений. Этот субъект-носитель называется у него «субстанциальным деятелем». В низших формах целостных структур этот деятель, конечно, не личность, но все же некоторая, пусть отдаленная, потенция личности.

В субстанциальных деятелях проявляется активное, творческое начало мира, вложенное таким образом в самую его субстанцию. Соответственно этому, идею творения Лосский с самого начала применяет не к миру в целом, а только к его основным единицам, к субстанциальным деятелям. Его субстанциальный деятель представляет собой своеобразно преобразованную монаду Лейбница, что и позволило историку русской философии о. Василию Зеньковскому посчитать Лосского крупнейшим из русских лейбницианцев.

Но у Лейбница «монады не имеют окон», и каждая содержит в себе весь мир в форме представлений. У Лосского, напротив, субстанциальные деятели связаны между собой и обладают большой творческой силой. «Субстанциальные деятели, — пишет он, — творятся неопределенными... Все виды жизни вырабатываются самими субстанциальными деятелями постепенно в процессе развития мира, в процессе свободной творческой эволюции». И в другом месте: «Каждый субстанциальный деятель может развиваться и подниматься на все более высокие ступени бытия, отчасти творчески вырабатывая, отчасти подражательно усваивая все более сложные типы жизни. Так человеческое „я“ есть деятель, который, может быть, миллиарды лет тому назад вел жизнь протона, потом, объединив вокруг себя несколько электронов, усвоил, скажем, тип жизни кислорода, затем усложнив еще более свое тело, поднялся до типа жизни, например, кристалла воды, далее перешел к жизни одноклеточного животного, — после ряда перевоплощений или, лучше выражаясь термином Лейбница, метаморфоз... стал человеческим „я“».