(2. Судьба Дмитрия Брунста и Евгения Дивнича)

* * *

В эти дни Николай Федорович Шютц был председателем отдела Союза в Германии. Со свойственной ему кипучей энергией он управлял отделом, организовывал спасение «новых эмигрантов» и, по старой своей белградской обязанности, старался оберечь Союз от советской агентуры и провокации. Он был встревожен пропажей Д. В. Брунста и странной ролью Тензорова-Ветлугина в этом деле. В разговоре со мной Шютц высказал свое подозрение, что Ветлугин предал Брунста в руки чешских партизан. Дело к тому же осложнялось и тем обстоятельством, что во время сидения Дмитрия Викторовича в немецкой тюрьме Ветлугин сделал своей любовницей его жену Елену Петровну. И встал вопрос — не намеренно ли решил Ветлугин освободиться от Брунста, чьей главной задачей от Союза были переговоры с западными союзниками о спасении РОА?

От единственной встречи с Ветлугиным в Праге у меня остались нехорошие воспоминания. Его по-советски наглое и настойчивое предложение перейти в его распоряжение как начальника Службы безопасности РОА я отклонил тогда же в Праге. И доверия у меня к нему не было. Поэтому рассказ Н. Ф. Шютца произвел на меня большое впечатление.

И вдруг — неожиданность. Ветлугин, такая крупная личность в иерархии РОА, не был выдан американцами вместе с Власовым, благополучно прибыл в лагерь Менхегоф и чуть ли не на второй день после моего приезда в лагерь пригласил меня к себе в комнату на серьезный разговор о пропаже Брунста.

Он начал с того, что его подозревают в предательстве. Затем, цедя буквально каждое слово, как бы боясь сказать что-то лишнее, он пытался убедить меня в своей непричастности к пропаже Брунста. Уже один тон его высказываний, непривычная для него приниженность и робость в попытке оправдаться произвели на меня отталкивающее впечатление. Его рассказу я не поверил и до сих пор точно не знаю, как именно Брунст попал в руки красных.

А в конце 40-х годов В. М. Байдалаков получил известие из СССР от Д. Брунста, отправленное по адресу проживавшего в Швейцарии члена НТС Г. Е. Брудерера. Связь с ним Байдалаков передал Околовичу. Завязалась какая-то «революционная работа», на самом деле оказавшаяся ловушкой КГБ, в которую попал посланный к Брунсту летом 1954 года Владимир Кравец (Храмцов).

В 1961 году Комитет за возвращение на родину выпустил брошюру Д. В. Брунста «Записки бывшего эмигранта». Наряду с правдивыми данными в ней оказалось столько лживого и выдуманного, что при чтении было трудно отличить правду от лжи. Но одно несомненно: КГБ «перековал» волевого и мужественного Брунста, убежденного новопоколенца и поставил его себе на службу.

Итак, версия Брунста с благоволения чекистов: в ночь с 8 на 9 мая 1945 года Брунст вел машину «оппель», с ним ехали еще три человека, ему почти неизвестные. Впереди шла машина, в которой ехал Тензоров, а дальше впереди мчался генерал А. А. Власов. Все направлялись в Пильзен на переговоры с американцами. «Около деревни Незвестице, на небольшом подъеме, моя машина внезапно стала; мотор давал перебои и раньше, а сейчас заглох окончательно. Впереди идущая машина с моим „начальством“ {т. е. Тензоровым! — Б. П.}, последний раз мелькнув красным огоньком, исчезла в темноте». А на другой день, «не дождавшись вестей от Тензорова, я поехал в обратном направлении» ... Непонятно, почему он ждал вестей от Тензорова! Гораздо понятнее, почему он поехал в обратном направлении. И в версии Тензорова, и в тексте брошюры одно и то же указание — «был захвачен чешскими партизанами».

Нужно повторно отметить одно важное обстоятельство: автомобили, в которых ехал штаб Власова, принадлежали русскому эмигранту Леглеру, владельцу гаража в Берлине. Когда он узнал о случившейся якобы «порче» мотора в автомобиле Брунста, то был удивлен и сказал, что все его машины были в полном порядке.

Прошли годы. Полная лжи брошюра Брунста была позабыта. Забыли и о самом Брунсте. И вдруг в февральском номере журнала «Советское государство и право» за 1973 год была опубликована длинная статья А. В. Тишкова «Предатель перед советским судом». Это о суде над генералом Власовым и другими генералами РОА, состоявшемся в июле 1946 года. Перед судом прошли 28 «основных свидетелей», и среди них — Брунст, названный одним из руководителей антисоветской организации Национально-Трудовой Союз нового поколения. Итак, картина стала достаточно ясной. Никакой революционной деятельностью НТС Брунст заниматься не мог, с самого начала он попал в руки чекистов; как прикомандированный к штабу Власова, он свидетельствовал на суде, а затем, с ведома чекистов, вступил в письменную связь с Байдалаковым, приведшую в конечном счете Храмцова в подготовленную ловушку.

Ложь о ведении Брунстом «революционной работы» повторило Исполнительное Бюро Совета НТС, опубликовавшее в «Посеве» от 10 декабря 1961 года такое сообщение:

«На основании данных Ревштаба НТС, Исполнительное Бюро Совета НТС сообщает:

1. Член Совета НТС Дмитрий Викторович Брунст в 1945 году направился в Россию для ведения революционной работы.

2. В течение ряда лет Д. В. Брунст активно вел подпольную революционную работу в России и поддерживал связь с зарубежным центром НТС.

3. Д. В. Брунст был захвачен органами врага и сейчас находится во власти КГБ.

5 декабря 1961 года. Исполнительное Бюро Совета Народно-Трудового Союза».

Так печально кончил Брунст, один из виднейших и убежденных новопоколенцев.

* * *

Печальна также судьба Евгения Ивановича Дивнича, бывшего председателя Белградского отделения НТС. Одно время он был в Берлине, но затем вернулся в Белград. В числе других членов НТС, почему-то не бежавших из Югославии при отступлении немецкой армии, он был доставлен «органами» в Москву и, конечно, свидетельствовал о делах НТС в нужном чекистам духе. В дальнейшем советский листок «Голос родины» не раз печатал выгодные для власти статьи Дивнича. Верю в то, что в душе Дивнич остался новопоколенцем, советчину принять искренно он не мог, но орудием советской пропаганды для эмигрантов он несомненно стал. Большая душевная драма. После отсидки в концлагере он жил в Иванове, там и умер в конце шестидесятых годов.

Было много и других личных драм — я не знаю точно, сколько новопоколенцев захватили «органы» как в России, так и в Югославии, Польше, Чехословакии, Болгарии, Румынии. Было их много. Казалось бы, советской власти было выгодно устроить «показательный процесс», превратив новопоколенцев в коллективного Савинкова. Но «Дело НТС» разбиралось, видимо, келейно. А приговоры выносило знаменитое ОСО.