(2. Книга о марксистской цивилизации и итоги писательской жизни)

Вопросы и ответы в течение лет привели меня к необходимости написать книгу «Марксистская цивилизация», чтобы постараться разобраться во всех этих явлениях и процессах, иначе, сказал я себе, буду до смерти плавать в противоречиях. Ведь когда Виттфогель утверждает, что древние формы тоталитаризма связаны с вопросом о воде (гидравлическое общество) в тех или иных странах, многие из его постулатов можно как будто опровергнуть.

Между тем, мой исторический роман, ставший сагой, потихоньку шел себе к концу своего пути, сначала я добрался до 1227 года и смерти Чингисхана, затем до 1233-го и до появления нового персонажа тысяцкого Ратибора Шара, потом до 1244-го и смерти Елюй Чуцая. Вместе с тем я продолжал параллельно писать книгу о марксистской цивилизации. Эти две книги во мне не сталкивались, скорее, дополняли друг друга. Если марксистская цивилизация действительно была создана коммунистами и уничтожила культуру России, принадлежавшую к христианской цивилизации, то среди многих важных выводов один показался мне важнее других.

Человек не может принадлежать к двум цивилизациям одновременно, например, буддистской и мусульманской, христианской и инкской, — выбор напрашивается сам собой, иначе человек неизбежно попадает в цивилизационный тупик, где обе цивилизации, смешавшись, мешают своему движению и дыханию. Именно это произошло с Россией в ХХІ веке: марксистская и христианская цивилизации в ней переплелись, — и ныне она гниет в тупике. Выводы просты, как мычание. Чтобы Россия окрепла, ей необходимо полностью и как можно быстрее избавиться от марксистской цивилизации, от символов до законов и обычаев. В Сибири при самодержавии существовал обычай оставлять для беглых еду у колодца. Чудесный обычай. А в СССР в Сибири давали пуд муки за поимку беглого.

В подобных исторических случаях положиться на эволюцию — грубейшая ошибка: высокоразвитые страны ныне находятся в очередной буре высокотехнологической или научной революции, после которой уже без того отсталая Россия будет отброшена слишком далеко, чтобы догнать в этом ХХІ веке своих сестер по христианской цивилизации. Но, увы, советские поколения у власти не способны это понять, иначе в школьных программах уже давно советская власть и все ее идеологические ценности были бы провозглашены как антироссийские и, следовательно, крайне враждебные со всеми вытекающими из этого практическими последствиями. Оптимизму, увы, места быть не может.

Тем временем я подошел к шестидесятипятилетию, остановился, ничего особенного не почувствовал, только мысль о смерти стала ближе, и пошел дальше. Жена продолжает оставаться верной, несмотря на различные трудности. Это меня радует больше всего, хотя не боялся и не боюсь одиночества, даже на губе всегда жаждал (против логики) одиночной камеры. Половину моих трудов издали, вторая — хранится в компьютере и издательствах. Хорошо ли это или плохо, радоваться я должен или плакать? Стакан полупустой или полуполный? Понятия не имею, но остановить жадность в себе может только человек, потерявший жажду создавать жизнь. Утром я сажусь за компьютер, после обеда прогуливаюсь, во мне сидит пьеса, пишу роман «Ледяная ракита», в нем бывший русский белый офицер перерождается до и во время гражданской войны в Испании. Временами электронно стучусь в разные издательства со всем своим товаром. Так доволен ли ты, спрашиваю я себя, своей жизнью за спиной? Мелочи царапают, некоторыми прошлыми делами не горжусь, к тому же я всегда, в конечном счете, проигрывал. Но в общем, да, доволен — как прошлым, так и настоящим, ведь мне всегда было интересно жить.